Кассандра Клэр - Трилогия о Драко - Draco Dormiens, Draco Sinister, Draco Veritas

— Что ты со мной сделала? — хрипло, будто это его только что чуть не задушили, спросил он.

Джинни почувствовала неудержимое желание ухмыльнуться, расхохотаться, встряхнуть его:

— Ничего. Я поняла: потому ты и не убил меня тогда, — просто оглушил, оставил там: ты же мог меня прикончить, однако не сделал этого. Ты не в состоянии причинять мне боль: могу поспорить, ты не знаешь причины, просто — не можешь. Наверное, ты считаешь, причина в теле Симуса — так сказать, слабость простого смертного…

— Не смертного, а влюблённого, — откашливаясь, с ненавистью уточнил Том. — Он тебя любит.

— Знаю. Знаю — любил, — воспоминание о Симусе, ставшем теперь Томом, всколыхнуло волну печали. Джинни не ждала этой любви — та стала изысканным акцентом, чуть смягчившим печаль, притупившим надрыв утраты. Она никогда не принимала эту любовь, никогда не отвечала взаимностью, никогда не позволяла ему любить себя… она ждала — всегда ждала Драко. — И всё ж ты не смог сделать мне больно не по этому, — Джинни заправила волосы за ухо. Болело всё — даже пальцы. — Дело в заклинании, вернувшем тебя: как ты там говорил — симпатическая магия? Моя кровь, мои слёзы — именно я привела тебя обратно, именно из-за меня ты здесь, именно я — та цепь, при помощи которой ты вытянул себя в этот мир, именно я — тот якорь, на котором ты здесь держишься. И только я смогу отправить тебя обратно, — резко закончила она.

Она сделала шаг назад, потом ещё один: он, задыхаясь, не сводил с неё разъярённого взгляда — ей бы понравился этот рычащий взгляд, кабы не то, что она собралась сделать. Ещё шаг — и жёсткое прикосновение перил к спине. Джинни через плечо бросила взгляд вниз: лестница, теряющаяся в темноте. Снова взгляд в сторону Тома, глубокий вздох…

Его глаза сузились: он понял, но слишком поздно — метнувшись к ней с яростным воплем, он увидел, как она, ухватившись за перила, перелетела через них…

Снова натянув на себя холодную и грязную одежду, Гермиона вернулась в спальню, застав там весьма примечательную сцену: на полу в заляпанном кровью белом платье сидела Рисенн. Черные волосы, будто чернила, струились по её плечам. На коленях у неё возлежал Рон. Дьяволица подняла взор на шагнувшую в комнату девушку и хищно улыбнулась.

— Тш-ш. Смотри, не разбуди его, — она откинула на спину водопад чёрных волос, и Гермиона увидела, что Рон действительно спит — или же делает вид, будто спит: грудь мерно вздымалась, рыжие волосы разлохматились, а рукой он прикрывал лицо.

— Рон! — ахнула Гермиона, не в силах поверить глазам своим, и протянув руки, кинулась к нему. — Что с ним? Что ты ему сделала?

Рисенн продолжала улыбаться, рассеяно играя с рыжей прядью.

— Просто пыталась выудить кое-какую информацию.

Руки гриффиндорки сами собой сжались в кулаки: она умирала от желания кинуться на Рисенн, вцепиться ей в физиономию, подбить один из этих серых глаз, стереть улыбку с этих красных губ…

— Хочешь сказать, ты его пытала?

— Пытала? — зашлась смехом Рисенн. — Что ты, ни в коем случае: наносить ущерб Прорицателю строго запрещается — соответственно, и пытать тоже. Его разум слишком ценен… и хрупок. Я просто слегка его… поцеловала, — взгляд, устремлённый на Рона стал собственническим; длинные пальцы скользнули по его щеке к шее и погладили виднеющуюся в расстёгнутом вороте шею. — Мои поцелуи оказывают некое влияние на мужчин. С Гарри тоже произошло нечто подобное.

У Гермионы занялось дыхание — она даже услышала, как воздух со свистом вырывается сквозь сомкнутые зубы.

— Ах ты… — Гермиона поискала слово, как можно точнее выражающее, что она думает о Рисенн и не нашла. — Ты… лживая стерва, — скомканно закончила она.

— Прекрати обзываться, — рассмеялась Рисенн, — ты понятия не имеешь, кто я на самом деле.

— Суккуб, — припечатала Гермиона. — Ты высасываешь из мужчин души во время сна, оставляя только пустую оболочку, — процитировала она учебник по Тёмным Созданиям.

— Не во время сна — в этом нет никакого удовольствия, — поправила дьяволица, её пальцы нежно погладили пульсирующую на горле Рона жилку, он что-то проворчал во сне и, повернувшись, уткнулся ей в платье; его яркие волосы казались ещё одним кровавым пятном на белоснежном одеянии. — На чём же мы остановились? Ах, да — на Гарри. Он такой милашка! Так прикрывает глаза во время поцелуя… Знаешь, совсем немного — просто чуть опускает ресницы…

— Прекрати! — рявкнула Гермиона. — Я поняла: ты просто пытаешься сделать мне больно, хочешь добиться моей ревности…