О Гусейнова: Забери мечту с собой!

Розовый рассвет, слепящий яркой зарей, заставлял жмурить глаза и пригибать голову к земле, но мне это не мешало. Даже с закрытыми глазами, я могла доверять другим своим органам чувств. Обоняние говорило, что в этот ранний час в этой части леса, я абсолютно одна, тело и душа пели и ликовали, радуясь свободе и полному слиянию с первозданной природой. Слух упивался песнями птиц и шелестом травы, по которой изредка пробегал веселый осенний ветерок, все еще несший за собой немного тепла. И только глаза, сощурившись в узкие щелочки, с трудом замечали мелькающие мимо буйство осенних красок и красоту леса. Вылетев за незримую грань леса и начинающихся недалеко пологих холмов, плавно переходящих на горизонте в горы, увенчанные снежными вершинами, я резко притормозила и, переведя дух, плавной походкой медленно направилась в город. В наш город, который уже несколько тысяч лет носил гордое название Лоуран и принадлежал Стерам, как нас за глаза именовали люди, да и не только они. В действительности же наш вид носил название Стерхи или двойные.

Завидев Кинана возле главных ворот, я радостно улыбнулась и, слегка боднув его головой и ловко увернувшись от его загребущих лап, быстрее кинулась улепетывать в глубину Города. Там в самом центре, располагалась главная цитадель стерхов - Дом совета. Рядом с ним стоял наш родовой дом, в котором я жила с мамой и папой. Надеюсь, я смогу пробраться незаметно в свою комнату, потому что, если меня застукают родители, мне несдобровать. А услышать очередную нотацию, о том, что мне подобное поведение по статусу не положено, очень не хотелось. Я все понимала сама, но душа так рвалась на волю, что сопротивляться ей не было сил. Никаких! Уже залезла в слегка приоткрытую раму в гостиную, замерла, чутко прислушиваясь к приглушенному стеной разговору. Услышав мамин голос, в котором явно звучали слезы и печаль, напряглась и, тенью скользнув к папиному кабинету, застыла. Подслушивать не хорошо, но информация может стоить жизни и этому меня научили очень хорошо.

- Любимый, ну неужели, все настолько плохо, что мы должны рассчитывать на людей? Они же ненавидят нас и боятся, зачем им предлагать нам подобный договор? Мы можем надолго закрыть наши границы или уйти в горы, в Рассван, а там нас никто не найдет и не причинит вреда. Ведь это наша исконная земля, она лучше любого оружия и заклинания спасет, защитит нас и наших детей.

- Рейния, ты же понимаешь, что долго в изоляции мы не протянем. Молодые будут уходить в поиск, да и торговлю вести из Рассвана невозможно. Мы за пару веков зачахнем и скатимся в средневековье. Ведь я столького добился за время своего правления, столько мирных договоров подписал, нас наконец-то стали уважать, с нами начали считаться как с реальной силой. Я не могу допустить, чтобы из-за этих кровососов, нас снова скинули со счетов. И так думаю не только я один, родная. Весь совет проголосовал единодушно!

- Найран, неужели ты не понимаешь, какие шаткие у нас позиции? Эльфы отказали в договоре людям, и они обратились к нам, а ты не подумал, что если вдруг кровососы предложат им больше чем мы, тогда вся эта человеческая армада броситься на нас и просто численностью задавит наших воинов. Нас так мало, а вы сейчас ставите на карту не только свои жизни, но и судьбу целого народа! Подумай, любимый, хотя бы об этом!

- Рейния, любимая моя девочка, ты хранительница стерхов, и я понимаю, что твой долг заботиться обо всех нас, но и меня ты тоже должна понять. Твоя забота - единый дух стерхов, моя - их путь и выживание. Так давай не будем сейчас перед расставанием сориться из-за этого, а с большей пользой проведем это утро.

- Но послушай ...

- Я все сказал, родная, это не только мое мнение, это решение всего совета. Бой в любом случае состоится, и ты не сможешь помешать нам в этом. Я прошу тебя, прими это и хорошо проводи меня, чтобы я еще долго мог наслаждаться, твоим вкусом на своих губах.

Мягкий шорох и шаги в папином кабинете, и я, выйдя из оцепенения и сделав неуловимое движение, снова шмыгнула в гостиную. Прислонившись спиной к дверям, в щелку увидела как родители, не прекращая целоваться, быстро направлялись в спальню, практически перепрыгивая через целые пролеты ступеней. С горькой усмешкой отметила про себя, что нет ничего на этом свете, что смогло бы их разлучить или остудить их любовь и страсть друг к другу. Только смерть, причем в буквальном смысле.