Мишель Ходкин - Эволюция Мары Дайер

- Я знаю, - сказала я спокойно, создавая впечатление спокойного, нормального взрослого.

Она продолжила.

- Ты через многое прошла, я знаю, мы этого не понимаем. И я хочу, чтобы ты знала, что это - она указала на комнату - не ты. Это может быть химическое, психологическое или даже генетическое...

Изображения тёмной воды встали в моем сознание. Картина. Чёрный. Белый. Размытое.

- Что? - быстро спросила я.

- То, как ты чувствуешь себя. Все, что происходит с тобой. Это не твоя вина. С посттравматическим стрессом и всем остальным, случившееся...

- Нет, я знаю, - сказала я, останавливая ее. - Но ты сказала...

Генетическое.

- Что ты имела ввиду под генетическим? - спросила я.

Моя мать смотрела на пол, и ее голос стал профессиональным.

- То, через что ты прошла, - сказала она, четко избегая слов психическое заболевание, - может быть вызвано биологическими и генетическими факторами.

- Но кто в нашей семье имел какие-либо...

- Моя мать, - сказала она спокойно. - Твоя бабушка.

Ее слова повисли в воздухе. Картинка в моем сознании, заостренный портрет молодой женщины с загадочной улыбкой, сидящей с руки сложенными на коленях. Волосы были разделены на прямой пробор, а ее повязка сверкала между бровями. Это была фотография моей бабушки в день ее свадьбы.

А затем мой разум заменил ее лицо моим.

Я сморгнула изображение и покачала головой.

- Я не понимаю.

- Она покончила с собой, Мара.

Я сидела там, на мгновение ошеломленная. Мало того, если бы я не знала, но...

- Я думала... я думала, она погибла в автокатастрофе?

- Нет. Это то, что мы сказали тебе.

- Но я думала, что ты выросла с ней.

- Так и было. Она умерла, когда я уже была взрослой.

В горле пересохло.

- Сколько тебе было лет?

Мамин голос вдруг стал тонким.

- Двадцать шесть.

Следующие несколько секунд были ужасно долгими.

- Ты родила меня, когда тебе было двадцать шесть.

- Она покончила с собой, когда тебе было три дня.

Почему я этого не знала?

Почему мне не сказали?

С чего бы ей это делать?

Почему тогда?

Я, должно быть, выглядела настолько шокированной, насколько чувствовала, потому что моя мать бросилась извиняться.

- Я никогда не собиралась рассказывать тебе об этом вот так.

Ты вообще никогда не собиралась мне рассказывать.

- Доктор Вэст и доктор Келлс думали, что это нормально, так как у вашей бабушки было много таких же одержимостей, - сказала моя мама. - Она была параноиком. Подозрительной...

- Я не... - чуть не сказала я, что не была подозрительной или параноидальной, но я была. С серьезным основанием, но все же.

- У нее вообще не было друзей, - продолжала она.

- У меня есть друзья, - сказала я. Потом я осознала, что более подходящими словами были "был" и "друг", единственное число. Рэчел была моим лучшим другом и, на самом деле, моим единственным другом, пока мы не переехали.

Еще есть Джейми Рот, мой первый (и единственный) друг в Кройдене - но я его не видела и не слышала о нём, с тех пор как его исключили за то, чего он не совершал. Моя мать, вероятно, даже не знала, что он существовал, и так как я не собиралась возвращаться в школу в ближайшее время, она вероятно о нем никогда и не узнает.

Еще был Ной. Он считается?

Моя мама прервала мои мысли.

- Когда я была маленькой, моя мать иногда спрашивала меня, могу ли я творить волшебство. - На её губах появилась грустная улыбка. - Я думала, что она просто играет. Но когда я стала старше, она, то и дело спрашивала меня, могу ли я делать что-то "особое". Особенно когда я была подростком. Я, конечно, понятия не имела, что она имеет в виду, и когда я спросила ее, она ответила что расскажет мне все, что необходимо знать и попросила сказать ей, если что-либо измениться. - Моя мать сжала челюсти и посмотрела в потолок.

Она пыталась не заплакать.

- Я не обращала на это внимание, говоря себе, что моя мать просто "другая". Но были все признаки. - Ее голос перешел от задумчивого к профессиональному. - Магическое мышление...

Что ты имеешь в виду?

- Она думала, что в ответе за вещи, за которые она, вероятно, не могла быть в ответе, - сказала моя мать. - И она была суеверной - она волновалась из-за определенных цифр. Я помню, иногда она заботилась о том, чтобы подчеркнуть их. А когда мне было приблизительно столько же, сколько тебе, она стала очень параноидальной. Однажды, когда мы были на пути чтобы разместить меня в моей первой комнате в общежитии, мы остановились чтобы заправиться. Она смотрела в зеркало заднего вида через плечо на протяжении последнего часа, а когда она зашла внутрь, чтобы заплатить, мужчина спросил у меня направление. Я достала нашу карту и рассказала ему, как добраться туда, куда он хотел. И как только он сел обратно в свою машину и уехал, выбежала твоя бабушка. Она хотела знать все - что он хотел, что он сказал - она была безумной. - Мама сделала паузу, потерявшись в воспоминаниях. Потом она сказала, - Иногда я ловила ее на лунатизме. У нее были кошмары.