Она знала, что теперь на ее плечах лежала ответственность за дальнейшую судьбу двух миров.
— Ангелы! Ангелы! Ангелы!
Сусанна неслось во весь опор. Кару бросилась вниз и схватила свою подругу за плечи.
— Ангелы, — задыхаясь, прошептала Сусанна, широко раскрыв глаза. — Черт побери, Кару. В небе. Сотни. Сотни. Они заполонили собой. Чертов. Мир.
Мик обежал фургон и бросился к Сусанне и, пошатываясь, остановился. Кару услышала, что по склонам приближается нечто неминуемое, по звукам, напоминающее оползень. Она почувствовала, как за ее спиной собрались химеры.
А потом она почувствовала жар. Сусанна, глянула ей за спину и ахнула.
Жар.
Кару развернулась и увидела Акиву. Довольно долго, он был единственным, кого она видела. Даже Волк, казался всего лишь белой пушинкой, которая переместилась и оказалась рядом с ней. Акива вернулся, а его прекрасное лицо снедали угрызения совести.
— Слишком поздно, — тихо сказала она, понимая, что этот мир, который воспитывал ее в подполье, который дал ей искусство и друзей, и шанс на нормальную жизнь, никогда не будет прежним, что бы ни случилось дальше.
Химеры, ощетинившиеся в присутствии врага, наблюдали за Тьяго, какой знак он им подаст. Пара серафимов находилась не далее, чем на расстоянии размаха крыльев и их загадочное ангельское воплощение было всем, чем «зверью» никогда не стать. Кару смотрела на них своими человеческими глазами, эта армия становилась более чудовищной, чем природа когда-либо создавала, и она понимала, что увидит мир, если они сойдутся в поединке с Доминионами: демоны, ночные кошмары, само зло. Появление серафимов проповедовалось как явление чуда. А появление химер?
Апокалипсис.
— Нет, еще не поздно, — сказал Акива. — Это только начало. — Он приложил руку к своему сердцу. И только Кару знала, что это значит, о, да, она знала (мы есть начало), и она почувствовала, что и у нее в сердце разгорелось пламя, словно он приложил свою руку к ее сердцу. — Пойдем с нами, — сказал он. Он повернулся к Тьяго, стоявшему рядом с ней. Голос его был резок, а глаза пылали жаром, и Кару понимала, насколько для него было тяжело заставить себя обратиться к Волку, но он все же обратился.
Он сказал:
— Мы можем сражаться против них вместе. У меня тоже имеется армия.
ЭПИЛОГ
Пещеры Кирин. Две непростые армии бурлили и клокотали внутри. И только сидя в разных пещерах, они могли сохранить мир меж друг другом.
Незаконнорожденные утверждали, что даже через камень ощущают хамзасы и испытывают тошноту и недомогание. Воскресшие же, в свою очередь, взбешенные бездушным подсчетом черных отметин на костяшках пальцев их врагов, не собирались сидеть тихо и с удовольствием бы приложили свои ладони к стенам, которые их разделяли. Вряд ли это можно было назвать удачным началом. И та, и другая армии готовы была ринуться на своих врагов, желая оторвать у них руки и выкинуть их в ледяную пропасть под ними.
Объяснял Акива своим братьям и сестрам, что магия рун не проникнет сквозь камень, но те не хотели верить. И с каждым часом ему все сильнее хотелось, чтобы был здесь Азаил.
— С ним они бы уже все вместе играли в кости, — жаловался он Лираз.
— По крайней мере, музыка помогает, — отвечала она.
Она не считала, что эти стенания в пещерах можно назвать музыкой. Всех их преследовал свистящий ветер, похожий на стоны очнувшегося от ночного кошмара зверя или ангела. Оказалось, что у них гораздо больше общего, чем они предполагали. Бастардам снилась страна призраков, химерам – гробница, заполненная душами их возлюбленных. И только Кару успокаивала мелодия ветра. Для нее это была колыбельная из ее раннего детства, и, к своему удивлению, все две ночи, что они провели здесь, девушка проваливалась в глубокий сон без сновидений.
Однако, не сегодня. Канун битвы, и они собрались (несколько сотен) все вместе в этой самой большой из пещер. Мик играл на скрипке, наполняя пространство сонатой из другого мира, а они притихшие, слушали.
Общий враг, было сказано им их командирами. Общая цель.
Во всяком случае, пока. Подразумевалось или предполагалось, что скоро это изменится (все вернется на круги своя), и они избавятся друг от друга, чтобы продолжить заниматься тем, что у них получается лучше всего — химера будет продолжать ненавидеть серафима, серафим будет тем же платить химере. Надежда (для Кару, Волка, Акивы и даже Лираз) — вот, что обратило их ненависть в нечто иное, еще до наступления нового дня.
Читать дальше