Эдуард Снежин: Грешить бесстыдно, непробудно…

Подбодрённый молодкой, я всосался в её губы. Меня заколотило дрожью желания, в голове кругами поплыл белый туман.

Майя соскочила с кровати, на которой сидела, встала на коленки и расстегнула на моих джинсах замочек ширинки.

— О! — сказала она, ощутив ладонью под плавками твёрдое тело.

В следующий миг девушка содрала плавки и, хитро взглянув на меня, всосала трепещущий член до самой глотки. Я ощутил ребристые складки внутри её горла.

— Как она может пропускать сокровище сквозь зубки, не касаясь его! — удивился я.

Но красавица тут же выплюнула затычку, снова глянула на меня и задрала двумя пальчиками крайнюю плоть.

С полминуты она наслаждалась видением грозно восставшего фаллоса, потом вдарила ему ладошками с двух сторон и впилась острым язычком в нежную щёлку головки члена, больно, и, в то же время, сладостно раздирая её.

Только хотел я отпрянуть от щекотного кинжальчика, как искусница переместила язычок на истончённую кожицу головки и принялась елозить им по всеми периметру полусферы.

Потом она плотно обжала член пухлыми губками, захватила и сжала яйца в ладошках, после чего мои половые органы превратились в предмет изощрённого издевательства ненасытной нимфетки. Она с хлюпаньем сосала член, смачивая его слюной, закладывала игрушку то за левую, то за правую щёку, перекручивала мошонку и давила на яйца — я, в конце концов, взвыл от боли, но тут же разрядился спасительной стреляющей струёй прямо в рот забавнице и на её разгорячённое, необыкновенно прекрасное юное лицо.

Широко раскрыв глаза, я пожирал глазами чудную картину растекания молочной жидкости по нежной коже лица, достойную кисти любого великого импрессиониста; я готов был съесть и проглотить Майку. Я не хотел больше жить!

— На, на, на! — орал я и кончал, и кончал, откуда столько взялось! пока в бессилии не откинулся на спинку стула.

— Ну, ты даёшь! — услышал я звонкий голос, когда пришёл в себя.

Я потянулся к бутылке с коньяком и отхлебнул из горла.

— Три дня не был с женщиной, — бодро произнёс я с новыми силами. — Ложись на кровать!

— Слушай, а, сколько тебе лет? — спросила Майя.

— Сорок два, — честно ответил я.

— Что? Рустам сказал мне, что тебе тридцать.

— Да какое это имеет значение?

— Ты… ты старик! — возмущённо произнесла девушка.

— Слушай Майка, ложись! Я покажу тебе — какой я старик.

— Не-е-е… — пропела девушка, — я пошла.

— Дура! — крикнул я вслед хлопнувшей двери.

Так и не удалось мне натянуть заветную трубочку.

С тех пор я никогда не говорю ИМ о моём возрасте.

Наконец, тёплые солнечные лучи переместили всех на пляж, где мы проводили всё свободное время.

Славка, оказывается, был на своём балконе, когда ко мне приходила Майка, и слышал мои сексуальные крики, а сам изнывал от полового воздержания, но так и не решился сделать Ольге прямое предложение.

Зато подначивал меня:

— Натрахался, котяра!

Я решил не дразнить товарища.

— А, всё это суета сует! Лучше спокойно отдыхать, вкусно кушать и попивать, заботиться о здоровье и не думать о бабах.

— Во даёт! — заулыбался приятель, — сам сбросил охотку и про отдых заговорил. Пройдёт через пару дней!

— Да, наверно, ты прав, — рассмеялся я другу в ответ.

— Не наверно, а точно. По статистике, о сексе женщина думает четыре раза в час, а мужчина десять.

— Это как определили?

— Американы на детекторе лжи. Сначала сняли показания: энцефалограмму, пульс, давление, влажность кожи и прочее при явном сексуальном возбуждении, а потом те же признаки у человека в его обычном состоянии.

Славка говорил, как читал лекцию.

— Даже, например, если человек ест или творит науку? — спросил я.

— Даже. Всё в природе подчиняется ритмам. В организм с этой периодичностью вырабатываются и впрыскиваются половые гормоны.

— Выходит, против секса не попрёшь.

— Не попрёшь. Секс — основной инстинкт, если человек здоров и сыт.

— А может быть секс нужнее сытости. Помнишь эпилог в «Жерминале»? Как они отдаются друг другу в заваленной шахте после голодания.

— Ты читал Кастанеду?

— Так, мельком.

— Дон Хуан говорит, что у человека нет другой энергии, кроме сексуальной.

— Да уж, что человек не делает — всё сводится к сексу, — согласился я.

— Загадать тебе загадку? — спросил Славка.

— Давай!

— Это восточная притча.

Решил хан женить сына. Повелел собрать со всего ханства самых красивых, душевных и умных девушек и привести к нему. Из них он отобрал три лучших и отослал их сыну — выбирать жену.