Эдуард Снежин - Оторва - Страсть без запретов

Я позвонил Витьке в субботу утром:

— У тебя есть «Блэк Саббат» в подлиннике?

— Клиенты спрашивают? Заходи, есть.

— Можно сейчас?

— Приходи.

Витька, как и все мы, числился на основной работе инженером в НИИ, а по призванию и для лишнего заработка вел дискотеку в городском клубе.

Высокий, статный, с неизменной, чуть ироничной улыбкой на красивом худощавом лице, он обладал особой харизмой для местных «девушек» и среди ребят имел кучу друзей.

Как молодой специалист, Виктор занимал комнату на четырнадцать метров в квартире с подселением.

Я зашел в коридор. Из комнаты доносились тягучие космоэротические звуки сайкаделика «Пинк Флойд», сопровождающиеся громкими возгласами.

Я постучал, никто не откликнулся, видимо, не расслышали, и я приоткрыл дверь комнаты.

Передо мной открылась живописнейшая картина.

Голой пышной задницей ко мне наискосок, с задранным на спину платьем, стояла молодая высокая блондинка, опершись ладонями на овальный полированный стол, а Виктор лихорадочно «жарил» ее сзади.

Меня никто не замечал.

— Ленка, кричи! — заорал Витька.

— А, о, о! — закричала блондинка грудным сдавленным голосом.

— Плохо! — не удовлетворился Виктор.

— А, а, а! — заорала блондинка, на этот раз громче и вполне естественно, видимо, клинок больно рассекал тесное нежное отверстие.

Под неумолимым напором органа девушка дрыгнулась и распласталась животом на полированном столе. Посуда полетела на пол. Виктор натужно произвел последний качок. Раздалось обоюдное мычание партнеров.

Здесь Виктор заметил меня.

— А, Вадик, проходи, — нисколько не смутившись, произнес он.

— Я стучался, — выдавил я, хотя никто не требовал оправдания.

— О, да ты с бутылкой!

Девица оправила платье, прикрыв взволновавшую меня задницу. Когда она повернулась, я узнал ее — Лена, наш депутат, мне случилось быть у нее на приеме по своим жилищным делам.

Лена зарделась. Вообще она была всегда молчаливой, как Геля из телепередачи Верки Сердючки. Ее сексапильное изнеженное лицо казалось как бы скованным маской скромности и создавало в глазах некоторых мужчин имидж недоступной красавицы.

Похоже, что и сама Елена искренне верила в свою природную скромность и как бы нехотя уступала половым притязаниям самцов — ну что тут поделаешь, если тебя так хотят!

Мне рассказывали интересную историю про выдвижение ее в депутаты горсовета.

Был горбачевский перестроечный период. По инерции установили разнарядку на кандидата — женщину. Парторг на собрании предложил пожилую даму, заместителя начальника. Но время уже было не то. Начальство всем обрыдло. По задним рядам, где собрались молодые сотрудники, пошло шушуканье:

— Почему ее? Она и тут нам надоела.

— Игорь, ты Ленку трахал?

— Ну да. А ты?

— И я. Она добрая — всем дает.

— Вот ее и выдвинем.

Так Елену — молодую красивую лаборантку — выдвинули депутатом горсовета. Начальство перечить не стало, пришел период, когда оно само стало выборным. Впрочем, по отзывам моих знакомых в депутатской среде, скромница благодаря своему авторитету среди городского, почти сплошь мужского начальства сделала для своих избирателей больше, чем другие депутаты.

Я бросил затравленный взгляд на лениво изнеженное лицо роковой блондинки, бесстрастно сдающей себя очередному претенденту на ее холеное тело, и на вопрос Виктора «Наливать?» сказал совсем не то, что хотел:

— Да нет! Пойду, пожалуй… Клиенты меня ждут.

— Ну, бизнес — дело святое! — согласился Виктор.

Я получил от него катушку с «Блэк Саббат» и удалился.

«Надо же»! — размышлял я по дороге, взбудораженный так, что при ходьбе приходилось наклоняться и втягивать живот, чтобы прохожие не заметили под штанами подозрительную выпуклость. «Трахаются так запросто, а я тут ночами по Таньке слезы распускаю».

Татьяна была моей второй женой, на четырнадцать лет моложе. Любовь, замешенная на взрывных романтических отношениях во время отпуска на южном взморье, была, казалось, вечной, но… Таня покинула меня.

— Зря ты сбежал от нас, — заулыбался Виктор, когда я возвращал ему катушку.

Я лицемерно промолчал — гладкая, мраморной белизны трепещущаяся Ленкина жопа снилась мне с тех пор каждую ночь и вызывала обильные поллюции.