Эдуард Снежин: Грешить бесстыдно, непробудно…

— У меня дома красивая жена Дима — певица, а эти женщины… какие-то недалёкие.

— А если пригласить молодую девушку?

— Я видел с кем ты пришёл. Завидую.

— Она твоя Георгий.

И добавил после короткой паузы:

— Если, конечно, хочешь раскошелиться на неё.

— Проститутка? — вскинул грузин густые брови.

— Нет, она здесь на практике, землячка. Но хочет серьёзно подружить на весь срок заезда — не моя стихия.

— А мне это подходит, я серьёзный мужчина.

— Кто бы сомневался!

С грустью смотрел я на милое Наташино личико, которое целовал ещё десять минут назад. Похоже, всё у них складывалось лучшим образом, видно было как, обычно молчаливый Георгий, разговорился, а девушка улыбалась самым искренним образом.

— А губки у неё — тесные врата от рая, — подумал я. — Судя по размеру верхних, и нижние губки такие же увлекательные…

— Чёрт, выступил как сводня, — презирал я себя. — Наверно, мог бы добиться близости, а там бы… посмотрел.

Людмила танцевала с профбоссом и стремилась отвернуться от моего взгляда. Впрочем, ещё вчера, при случайной встрече, блондинка обронила:

— Ты мне испортишь всю карьеру. Еле выкрутилась.

— Переспала с ним?

— Я не сучка, чтобы сразу прыгать из постели в постель, — вспыхнула женщина.

— Ладно, не буду тебе мешать.

— Дмитрий, ты должен понять.

— Я вас, москвичек прагматичных, давно понял.

— Ой, ли, у вас в провинции не так?

— Да все стали… практичные.

— И здесь облом, — с грустью думал я. — Так мой нетерпеливый дружок может пуститься во все тяжкие.

Тут мой взгляд поймал Славу, танцующего с Ольгой. Они почти не разговаривали, но видно было, что им приятно общаться, не желая большего.

— Какова, какова! — прошептал я, вглядываясь в точёный профиль Ольги. С такой девушкой — великое наслаждение просто сидеть бесконечно долго лицом к лицу, пытаясь разгадать тайну совершенной красоты.

Я бросил взгляд на праздник, который не состоялся для меня, и вернулся «домой».

На другой день, по направлению врача, я посетил в городе консультацию у профессора и возвращался назад милым тренькающим евпаторийским трамвайчиком.

Напротив сидела миловидная чернявая, постоянно улыбающаяся женщина, лет под тридцать. Улыбалась она и солнцу за окном, и мелькающей сочной майской зелени, и всем входящим пассажирам, и… мне.

— Хорошо? — спросил я.

— Хорошо, — согласилась она.

— Вы покорили меня своей улыбкой.

— Спасибо, а я вчера видела Вас на танцах.

— Вот как, меня ждали друзья на бильярд, — соврал я, оправдывая быстрый уход. Значит, весёлая красавица отметила меня.

Я давно знал, что если женщина обратила первой внимание на мужчину, тому остаётся только, при желании, пойти ей навстречу. «Если женщина просит…»

Мы пошли от трамвая в одном направлении.

— Вы тоже в санатории? — спросил я, хотя уже «вычислил» в столовой всех санаторных красавиц.

— Нет, рядом, снимаю комнату, но лечиться хожу туда.

— Дима, из Е-бурга, — представился я.

— Таня, из Москвы, — в тон мне отвечала она, не переставая улыбаться.

— Опять, москвичка, — подумал я с некоторым сожалением, но Таня тут же продолжила:

— Собственно я живу рядом с Москвой, в Мытищах и в большом городе почти не бываю.

В который раз я поразился неосознанной женской интуиции, она угадала слабый, чуть уловимый порыв нелюбви к москвичкам и тут же поправилась. Мы договорились с девушкой встретиться вечером.

С обеда до вечера милый, добрый облик Татьяны парил передо мной, словно наяву, и хандра моя рассеялась.

Она появилась на ротонде ровно в восемь, как условились, с широкой светящейся улыбкой за сотню метров.

— Я один в комнате, пошли ко мне, — эта фраза далась мне без усилия, словно приглашал не в первый раз.

— А, пошли! — решительно махнула она рукой, на миг, прекратив улыбаться.

И эта решительность, как и серьёзное мимолётное выражение её лица, мне понравились.

Знает и понимает, зачем идёт и не строит из себя стерву.

В ход пошла, последняя из захваченных бутылка коньяка.

— Таня, прости за откровенность, я хочу тебя, пока не пьян, — сказал я после первых глотков.

Женщине часто, перед тем как отдаться в первый раз, требуется стимулирующая доза, но мало кто из них понимает, что мужчине хочется взять её трезво, обстоятельно, с ощущением всех тончайших нюансов проникновения в незнакомую плоть.

Повелось это от всегдашней уверенности женщин в примитивности мужчин, как грубых самцов, цель которых: дорваться до вульвы любым путём.