Максим Смирнов - Исповедь для принцессы

– Я вижу мертвую женщину в трех метрах от меня!

– Здесь почти все мертвы, – добавляю я и называю адрес.

«Успокойтесь, пожалуйста, мы переводим звонок в автоматический режим и высылаем патрульную машину»

Знаешь, страшнее всего, когда ты уверен, что с тобой ничего такого никогда приключиться не может. Ты всегда думаешь, что все что показывают по телевизору – это яркая инсценировка ВВС или СNN. Что кровь, которую видишь на экране – театральный реквизит. Что мертвая женщина, которая держит на руках ребенка после окончания съемок встанет и пойдет домой, ей заплатят за удачный кадр и на этом все. И так на каждом канале, и так в каждой телепередаче. Мой отец твердил, что телевидение – это средство манипуляции сознанием, и поэтому цветного экрана, никогда не было в нашем доме. По крайней мере, всю мою сознательную жизнь. Поэтому Красные бригады, Революционные ячейки, Аум Сенрикё – ни одна из этих террористических организаций, не могли испугать маленького мальчика, ведь в новостях это выглядело как дорогостоящая постановка.

Возвращаемся обратно. Минуту спустя, я бегу со всех ног на второй этаж к своим родителям.

Как я позже узнаю из новостей, его звали Абу Мохаммед аль Магри – тот парень, который погладил меня по голове, за его спиной взрыв в подземном гараже всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993-м, захват американского парома в 1994-м, захват заложников в центральной школе округа Колумбия. Сначала правительство США посчитало, что он уроженец Египта, потом – что гражданин Ирака. Я видел его голубые глаза и белоснежные зубы, и огонь что сиял в его черных и бесконечно глубоких зрачках. Могу сказать точно, что это сам Шайтан поднялся из пекла. Он озвучивал искаженные вопли, а в моей голове проносился перевод, как субтитры, и я все понимал. Позже я про все это узнаю из первых полос газет и телевидения. Террористы установили несколько мощных зарядов в подвальных помещениях, собираясь тем самым вызвать обвал здания. Сюжеты с места события не будут стихать несколько месяцев. Тогда он был самым ярым боевиком в нашем супермаркете, его нож кромсал горла невинных жертв, кровь лилась на пол, как разлитый кетчуп, тела падали навзничь и казалось, что это лишь съемка нового блокбастера, и я так ждал, что режиссер крикнет «Стоп! Снято!» и массовка разбредется домой.

Минутой позже за стенами супермаркета воют сирены полицейских, я слышу щелчки фотоаппаратов и жужжащие моторчики видеокамер, слышу, как шуршат провода микрофонов, слышу выстрелы автоматов, звуки битого стекла, четкие шаги армейских сапог. Еще немного и я обделаюсь. «Все враги будут повержены!» – кричит робот в моих руках, но у меня нет сил просто его бросить. Я бегу на второй этаж в мясной отдел, ищу своих родителей, но нахожу пока только несколько трупов в ярком свете ламп под потолком. Террорист недалеко от служебного выхода устанавливает взрывчатку, и я так боюсь, что мой робот снова что-то выкрикнет. Я закрываю ему пластиковый рот и думаю, поможет ли это!

Я вижу, как несколько мужчин выполняют свой гражданский долг. Вижу, как люди в джинсах и клетчатых рубашках пытаются вырвать автомат у террориста, срывают с него маску, валят его на пол. А я стою на проходе с роботом и лицезрю все это. Вижу среди них и моего отца, который отважно борется со всемирным злом. Отец поднимает взгляд на проход, где стою я, и видит то, что еще недоступно моему пониманию. Потом я поднимаю глаза и вижу его – Абу Мохаммеда аль Магри, что погладил меня по голове. Эта же ладонь, что трепетно трясла мою челку, теперь что есть силы хватает меня за волосы, и я чувствую, что отрываюсь от земли, так сильно он дергает меня. В его руке сверкает нож. Острый военный боевой нож с зазубринами. Без колебаний террорист буквально протыкает меня им.

Но то, что происходит, за секунду до моей смерти вписывается в целую вечность.

Абу Мохаммед аль Магри видит, что на него бежит человек, его лицо искажено страхом и ненавистью и он отбрасывает меня в сторону.

Отец кричит мое имя и бежит мне навстречу. Он пытается поймать меня, но я ударяюсь о стену, и робот кричит прощальную «Все враги будут повержены!» своим электронным депрессивным голосом. Пистолет террориста нацелен в сердце моего отца, и я закрываю глаза. Выстрел эхом отражается от стен супермаркета и проходит все этажи. Мои веки будто слеплены суперклеем, и я боюсь раскрыть их.

Я не хочу знать правды. Не хочу понимать, что происходит. Еще немного и я сойду с ума. Просто заставь меня забыть! Просто помоги мне! Боже, где ты?