Наталия Антонова - Любовное томление

… Когда она умытая и причёсанная вернулась в горницу и наклонилась к рюкзаку, Петр перехватил её руку. Она посмотрела на него с удивлением.

– Подождите, – сказал он, – я провожу вас до перекрёстка.

Она согласно кивнула, и они вышли из дома. Почти всю дорогу они молчали. Инне говорить не хотелось. А Пётр не знал, чтобы такого ей сказать. Он искал слова, но они не находились, точно бусы, соскользнувшие с оборвавшейся нитки, они попрятались среди густой травы. Попробуй теперь отыщи их. Пётр мысленно приподнимал каждый листочек, отклонял каждую травинку и всё напрасно. Он тяжело вздохнул и, обливаясь потом, облизнул пересохшие губы.

– Ну, ладно, – сказала Инна, останавливаясь, – ты иди. Дальше я сама доберусь.

Он посмотрел ей в глаза и вдруг неожиданно для себя, проговорил, – а сказку-то, вы не дорассказали.

Инна изумлённо изогнула бровь.

– Ну, ту, помните, про Прекрасную Даму, которая заблудилась в лесу. Что там у них с лесником дальше было? – спросил он с надеждой.

Инна неопределённо пожала плечами, – я не знаю…

Наверное, то, что и у всех бывает, – она протянула, прощаясь руку.

Он принял её и задержал в своей. Но… сказки обычно кончаются тем, что … они поженились, жили долго и счастливо, и умерли в один день.

– Ну, то в сказке, – улыбнулась Инна.

– Вы приедете? – спросил он напрямик и впился ей в глаза жадным взглядом полным мольбы и боли.

– Возможно… – обронила она. Но, встретив его взгляд, замерла и проговорила уверенно, зная, что сдержит обещание – да, обязательно приеду.

– Спасибо. Я буду ждать, – его губы прижались к её губам.

Был знойный летний вечер. И солнце не торопилось скатиться к закату.

Катя тоже никуда не торопилась.

В воздухе стоял аромат душистого табака, петуний, и резеды.

С шумным плеском разбивалась струя фонтана. В мраморных чашах качалось зеленоватая и всё же прозрачная вода.

Кусты роз с махровыми соцветиями прогибали ветви под тяжестью неугомонных пчёл и шмелей.

Катя наклонилась и сорвала один из ароматных цветков.

Его запах был пленительным, головокружительным и настроение девушки заметно улучшилось. Катя стала думать, что же ей теперь делать…

Домой она ни в коем случае не вернётся. Катя твёрдо знала, что больше не хочет видеть ни мужа, с которым прожила два не слишком весёлых года, ни их опостылевшую квартиру с шикарной мебелью, на которой никогда не должно быть ни единой пылинки.

Это, как у Светланы Рожковой: «Ты пылюгу сегодня вытирала?».

Да, пропади она пропадом вся эта пылюга, вместе с мебелью и опостылевшим мужем, вечно державшимся за свой туго набитый кошелёк.

Он был уверен, что Катя вышла замуж не за него, а за его солидный счёт в банке.

Сначала она шутила над его неоправданной подозрительностью, потом горячо спорила и, наконец, махнув на всё рукой, решила домой никогда не возвращаться.

Вопрос в том, куда ей теперь идти? К родителям? К подруге?

Там он её найдёт в два счёта и всё пойдёт по-прежнему. Нет, только не это!

Катя позвонила родителям и сообщила, что на месяц улетает на отдых. Просила не беспокоиться.

А что дальше? Катя сама не заметила, как спустилась по ступеням набережной и оказалась на пляже. Она сняла босоножки и пошла по песку.

Мягкий тёплый песок приятно щекотал ступни.

Дойдя до кромки воды, она коснулась ногой волны.

Вода в Волге была тёплой, как парное молоко. И хотя Катя давно не купалась в реке, можно сказать с самого детства. Она и плавать научилась на море, куда её каждое лето возили родители.

Но пройти по кромке воды и влажного песка – это одно сплошное удовольствие.

И Катя пошла медленно, наслаждаясь каждым прикосновением волны…

– Вот, возьму и заночую здесь на лавочке, – подумала она.

Внутренний голос возразил, – ты же не бомжиха какая-то.

– Ну, и что! – парировала Катя безрассудно.

– Будет темно, вода остынет, с реки подует ветер, – не оставлял попыток вразумить её голос разума.

– Вот и прекрасно! – продолжала Катя мысленно спорить сама с собой.

Наконец, устав бродить вдоль берега, она села на скамью возле воды и стала смотреть на чёрные медленные баржи, белые пароходы, поражавшие своей кажущейся лёгкостью и грациозностью, быстрые катера, носящиеся туда-сюда со скоростью метеоров.

В небе тем временем медленно разгорался закат.

Сначала сквозь яркую синеву просочилось лёгкое золото. Постепенно оно густело и набирало яркость, пока не стало червонным, а затем огненно-красным.