Ксения Нихельман - Нелюбовь

Мать усмехнулась. Тебе нравится помада? – хлопая слипшимися ресницами. Только девочкам нравится косметика, а ты же не девочка, Марик, ты мальчик, потому нечего на меня глазеть с открытым ртом.

Ну да, ну да, куй железо, пока горячо. Я развернулся и пошел прочь, по пути прихватив мячик.

– Можно погулять? – спросил я.

– Увидишь отца и с ним же зайдешь домой, понял? И никаких «можно еще полчасика».

Выйдя из квартиры на лестничную площадку, я наконец-то вздохнул полной грудью. Я еще не понимал, отчего мне так тяжело дышать дома, будто в нем какой-то газ ядовитый разлит по воздуху. Он отравляет меня, душит. Как в нашей «пятерке» – стойкий запах бензина, запах старого металла. Когда мы куда-то едем, меня всегда укачивает или тошнит от него. Когда я не выдерживаю и быстро затыкаю рот ладонями, отец ругается, со скрипом выкручивает руль и останавливается у обочины. Тут же я вылетаю на свежий воздух под брань отца «дверь, бля, попридержи, оторвет же!», и меня выворачивает наизнанку. Я вытираю рот, сажусь обратно, и машина трогается с места. «Ты че, так всю жизнь блевать будешь?» – я вижу недовольный взгляд отца в зеркале заднего вида.

Пробегая мимо третьего этажа и украдкой бросая взор на дверь новых соседей, с досадой я понял, что уже прошло больше двух недель, а мы с Ним так и не познакомились. Нужно принимать срочные меры.

Немного нерешительно я приблизился к двери, потоптался с ноги на ногу и занес руку к звонку. Моя недавняя победа: я стал дотягиваться до дверного звонка. Обычно я умел только стучать в дверь, бам-бам-бам, а такой-то-растакой-то выйдет погулять? Нет, не выйдет, нечего стучать в дверь, пошел отсюда, мальчик!

Я позвонил, очень коротенько. Не «бзззз», а «бз». Трусовато получилось, но я принялся ждать.

Дверь открыла Его мать, в легком платье цвета голубого неба с тонким ремешком на талии. Пару секунд концы ремешка покачивались и успокоились.

– Привет, Марк! – сказала она.

Я растерялся. Это было весьма неожиданно, я даже и думать не смел, что они помнят мое имя. Не Марик, а Марк, прямо как взрослому.

Назвал Его имя, вышло нервозно, из-за чего оно вылетело корявым звуком. А Он выйдет погулять?

Для показушной уверенности я выдвинул вперед себя мяч и легонько стиснул его пальцами. Наверное, даже покраснел как рак. Черт бы побрал мою стеснительность! Я робел перед людьми, которые пытались разговаривать со мной по-нормальному, по-человечески. Порой мне казалось, что я забываю человеческий язык, и слова ворочаются во рту, как неповоротливые булыжники, непослушный язык прилипает к нёбу, а зубы стальными ставнями крепко-накрепко сжимаются.

– Конечно, выйдет! Подожди Его во дворе, – ответила она и улыбнулась. Искренне, тепло, миролюбиво.

Окрыленный надеждой, я выскочил во двор. Был август, последний месяц школьных каникул. В этом году я переходил в пятый класс и слабо надеялся, что Он тоже отныне будет ходить в мою школу. Подумать только, каждое утро мы будем видеться, вместе идти до школы извилистыми дворовыми путями. А если Он попадет в мой класс? На этой мысли у меня поджилки затряслись, и я остановился прямо посредине улицы – ни дать ни взять сама статуя. Ух, сколько всего интересного пророчил бы наступающий школьный год! Грея мысль, я принялся набивать удары мячом то левым, то правым коленом. У меня неплохо выходит подобное, ударов десять на каждую точно приходится, вот бы Он увидел это! Представляю, выходит Он из подъезда, а тут я, бац, бац, бац правым, бац, бац, бац левым, и все без продыху.

– Привет, – раздалось у меня над ухом, отчего я вздрогнул и неуклюже согнул ногу в колене. Мяч лишь мазнул по лодыжке, стукнулся об асфальт и покатился.

– Держи его! – вскрикнул я и бросился за мячом, которому хватило минуты, чтобы закатиться под соседскую машину.

– Блииин! Блииин! Блииин!

В одночасье у меня кончился весь словарный запас. Всем телом я плюхнулся на асфальт, явно не замечая, что содрал кожу на коленях, и потянулся рукой за мячом. Далеко. Надо лезть.

– Давай я, – предложил Он.

Я что, сказал это вслух?

– Я меньше тебя. Может, получится.

И Он полез. Раскорячился на асфальте в своих шортах цвета хаки, в которых был тогда на лестничной площадке, и черной футболке. Тощие ноги, как у неопытного лягушонка в первом плавании, растопырены в стороны, худые и острые лопатки натянули футболку, а волосы на затылке смешно приподнялись. Ловкач, Он дотянулся до мяча и с силой толкнул его кулаком вперед, отправляя из заточения на свободу. Обратно Он выбирался с той же неуклюжей грацией, отчего локтем едва не заехал мне в глаз.