Ричард Брук - Пармские фиалки. Посвящается Жану Марэ

– Мне казалось, что и ты хочешь того же… Я думал, что ты любишь меня так же, как и я тебя – а если так, то почему бы нам не быть вместе?.. Предпочитать любимого всем прочим – разве это означает сидеть в клетке?.. – но Эррин только смеялась, летая по комнате, наступая на погасшие свечи, и, продолжая бросать упреки и обвинения, собирала вещи для отъезда:

– Эрнест, Эрнест, какие глупости ты болтаешь!.. Теперь, когда Европа наконец-то прекратила воевать и бряцать оружием, и женщины могут пить нормальные противозачаточные и не рожать, могут как угодно распоряжаться своим телом, а значит, свободны, свободны! – о каком еще «предпочтении любимого» ты сочиняешь?..

– Но почему же нет, Эррин?! Если ты свободно выбираешь свою любовь… где же здесь насилие?

– Да потому что я хочу не одного тебя, а многих мужчин!.. Везде и всюду… иногда одновременно… но такой, как ты, никогда не сможет этого принять! Тебя бесит, когда я смотрю на других… и ты никогда не соглашался переспать с Терри, позвать его в нашу постель!..

– Потому что он мне никогда не нравился! – Эрнест, сам того не желая, начал приходить в бешенство – должно быть, Эррин поставила себе цель вывести его из равновесия: -Полагаю, не у тебя одной есть право голоса?..

– В этом и проблема! Ты считаешь, что у мужчин есть привилегии в любви, и только на словах признаешь право женщины что-то решать! – и еще многое, в том же роде. В конце концов он оказался виноват даже в том, что был чересчур искусным любовником, и пытался привязать к себе с помощью множественных оргазмов.

…После ее ухода и скоропалительного отъезда в Эдинбург – на правах личного ассистента Терри Кука, восходящей звезды рок-сцены – Эрнест отправился в рейд по всем злачным местечкам Сохо и не просыхал два дня… Это не могло помочь от боли, но удержало его от наихудшей глупости: броситься вслед за вероломной подругой, с намерением вернуть или убить. Вот бы она посмеялась, и новый любовничек вместе с ней… Нет, нет, этого женщина не дождется, он не собирался выставлять себя героем бульварной мелодрамы.

Разрыв болел, как нарыв, как кровоточащая рана на месте отсеченной конечности, но если Шаффхаузен чему и научил его, так это осознанию и терпению… Любая боль со временем проходит, и утрата любви, измена, разлука лишь напоминание, что ты жив, потому что способен чувствовать. Просто потерь и предательств за последние шесть лет было как-то уж очень много. Сезар, Лидия, потом – Жан, благополучно женившийся «на ком положено», и вот теперь Эррин Уэлш, женщина с телом богини, лицом ребенка и душой ведьмы… Очередная обманувшая надежда успокоить сердце и обрести пресловутую «нормальную жизнь».

Разбитое сердце лучше всего лечится путешествием и переменой обстановки. В Париже Эрнеста поджидали кредиторы, но он при первой же возможности пересек Ла-Манш и вернулся в пустующую студию на Монмартре. Как раз вовремя, чтобы стать свидетелем трагедии, произошедшей с мачехой и сестрами, и неожиданно снова оказаться единственным законным наследником графа де Сен-Бриза – и единственной опорой отца… Это было совсем нелегкой ношей, но Эрнест не жаловался. Второй раз в жизни он почувствовал, что действительно нужен отцу, и не хотел его подвести.

Провокационная затея со съемками кино в фамильном поместье для посторонних выглядела шуточкой на грани фола – однако Шаффхаузен наверняка сказал бы, что это хорошая терапия… Эрнесту оставалось только благодарить судьбу или Провидение, или его величество случай, что Розочка – Роже Пикар – налетевший на него в Люксембургском саду и сейчас же пригласивший на аперитив, влюбился как подросток и удачно устроил предмету обожания собеседование на киностудии «Гомон».

Теперь у Эрнеста был годовой контракт на работу, а у Роже – законный повод требовать воздаяния.

Верней умел быть благодарным, и если не всегда вовремя гасил денежные долги, то дружеские и любовные возвращал исправно, порой и с процентами. Вот почему сейчас он собирался на вечеринку в «Лидо».

Да и не так уж плоха вечеринка сама по себе: все лучше, чем сидеть в темной комнате, с холодными руками и горящей головой, и гипнотизировать взглядом телефон – заранее зная, что вестей из Лондона не будет…

Для ужина в «Лидо» Роже забронировал ложу в ВИП-зоне, на некотором отдалении от сцены, чтобы в равной степени наслаждаться и беседой, и великолепным шоу – в этом сезоне мисс Блю Белл 3 3 Маргарет Келли, Марго Блю Белл – легендарный хореограф «Лидо», создательница танцевального шоу. превзошла саму себя. На представлении зрители попадали в ожившую сказку «Тысячи и одной ночи», магия происходящего захватывала их с первых музыкальных тактов и не отпускала до последней секунды, когда малиновый с золотом занавес падал и скрывал танцовщиков, певцов, жонглеров, питонов и попугаев…