Евгений Стаховский - Третий эпизод. Роман

Я не хочу приходить в себя, брать себя в руки, раскрывать шторы – как это ещё называется – пока он не узнает причиной чего стал. Саморазрушающая месть. Она приносит удовольствие, которое я не могу прочувствовать и принять. Может потому что я совсем запутался в том что такое удовольствие, минуя этимологию. Не говоря уже о «принять».

(Мне кажется, или я пытаюсь шутить?)

13:05

Я как на необитаемом острове. Жду, что кто-нибудь приплывёт и спасёт. Жить, не борясь за выживание. Не строя хижины.

Лежу и жду.

Ну, нет так нет.

(Таблетки принял).

18:50

Или – живу в ненастоящем мире. Для меня реален мир, который был со мной год или два назад. Тот мир – не призрак. А здесь всё понарошку. Это даже не игра, не сон. Это чистилище. Река Стикс, текущая в неведомом направлении. И я не совершаю никаких движений, чтобы случайно не оказаться там, где не следует. Не ведая какой из берегов окажется верным.

0:15

Воспоминания.

Воспоминания. Воспоминания. Воспоминания.

Любое воспоминание об М. сбивает счётчик.

Его успешность. Его дом. Его возможность укрытия.

Моя ненужность.

Не могу не думать. Вертится белкой. И что он где-то, с кем-то. И в его – в его! – не в моей, не в нашей постели кто-то другой. Комплекс брошенки. Я не могу не думать о том как они все уходят, и раз они все уходят (можно подумать их было много) значит со мной что-то не то. Со мной всё не то. Я весь – не тот. Ненужный себе самому.

04:10

Если покопаться в полууничтоженных дневниках середины девяностых, можно представить, что я начал стремиться к чему-то большому для того, чтобы позволить себе любить. Чтобы на меня не смотрели косо. Всё, чего я добивался – должно было послужить прикрытием. Стать возможностью.

Наверное, это должно что-то объяснять.

И, пожалуй, объясняет.

16 декабря 2015. Среда.

16:47

Одиннадцать часов сна. С периодическим открыванием глаз – но нет, ещё рано, ещё слишком рано. Это должно длиться как можно бесконечнее.

Снились рыжие скорпионы. Много. Везде. Я не мог от них ни сбежать, ни спрятаться. Скорпионы на лестницах, скорпионы в траве – они выползали из-под земли, из-под холодного жёлтого песка. Это была угроза вполне совместимая с жизнью. Мне было страшно, я стремился от них избавиться, но ничего не получалось. Скорпионы не нападали, только стремились ко мне, окружая. Выражали своё категорическое присутствие.

Скорпионы разных размеров, разной степени уродства. Некоторые выглядели обычно, я видел таких в инсектариях, другие – слишком малы, или бесформенны, и выражали собой скорпионов только по ассоциации с остальными.

Никто меня так и не ужалил. Может потому, что я ловко уворачивался и хотел хоть куда-нибудь сбежать, а может потому что им этого не хотелось. И всё, что им было нужно – утвердить своё присутствие. И их вечно задранный хвост – слишком явный фаллический символ.

Сны порой удивительно прозаичны.

М. по гороскопу – скорпион. И у него рыжие волосы. Все мои сознания окружили меня и доказывают, что я в ловушке. И выхода нет. Только если начать убивать скорпионов. Не уворачиваться, не сбегать – только убивать, рискуя проиграть в этой битве; скорпионы гораздо стремительней и ядовитей, и я погибну быстрее, чем успею убить хотя бы полдюжины.

Но разве смерть – не победа?

17 декабря 2015. Четверг.

13:50

Что-то может и снилось…

Проснувшись, скомпоновал текст, и тут же его забыл.

Настроение более чем неизвестное.

Надо составить шкалу и отмечать цифрами.

Но что брать за ноль?

За ноль нужно взять вакуум.

Пустоту без явных отклонений.

Ноль не означает, что есть что-то хорошее, так же как он не означает, что есть что-то плохое.

Ноль – точка отсчёта, не более.

Его не стоит понимать как норму.

Теперь я вынужден думать о том, что считать нормой.

Нет, откажусь от этого слова вообще.

Начнём сначала – что я чувствую?

Я чувствую разочарование от того, что проснулся.

Я чувствую усталость и нежелание идти к терапевту.

Заснул в начале шестого – сегодня я чувствую, что утра (13:50) проходят лучше вечеров.

Обозначим настроение как —0,5.

Какой же я худой, вешу килограммов пятьдесят пять.

Такие тонкие руки, что смотреть на них не могу.

14:02

Кофе. Сигарета. Таблетки.

14:15

Моя внутренняя, настоящая сторона настолько ужасна, что я не должен её никому показывать.

Чтобы не растерять вообще всё, чтобы не растерять то, что вдруг ещё осталось.

Ну, растеряю – и что?