Люциан Бэйн - Осквернитель Соломон II (ЛП)

- Коснись своего клитора, - прошептал Соломон, издавая хриплые стоны, склонив голову, чтобы наблюдать за тем, как он входил и выходил из нее.

Хаос послушно прикоснулась к пульсирующей жемчужинке.

- Погладь его, - проговорил он, возвращая взгляд обратно к ее груди. - И соски. Прикоснись к ним. Заставь их пылать, Красавица. - Его пристальный похотливый взгляд впился в нее. - Не останавливайся, пока, черт возьми, не кончишь на моем члене, - выдохнул он, и его пальцы вновь жестко схватили ее за бедра.

Ощутив приближение его оргазма, она повиновалась, потирая свои соски, пока не создала огненный шар, который устремился к клитору.

Соломон продолжал медленно толкаться в нее, его взгляд переместился к пальцам на ее груди, затем спустился между ее ног и вновь устремился к лицу.

Жар стал нарастать с новой силой, пока она описывала круги вокруг охваченной пламенем жемчужинки клитора, делая именно так, как он сказал. Хаос задвигала бедрами, умоляя Соломона о большем, и его руки усилили хватку, удерживая ее в том положении, в котором он хотел ее видеть. Именно так, как он желал, когда его член ускорил темп проникновения.

Его толчки были неспешными, но властными и захватывающими.

- Соломон! Соломон! - она замотала головой, выгибаясь и вторя его движениям.

Мужчина хрипло застонал и вновь насадил Хаос на себя, заставляя всхлипнуть.

- Да! Пожалуйста, да!

Наконец, он решил положить конец ее страданиям. Соломон продолжил насаживать девушку на себя, не выходя из ее лона, характер его проникновений был яростным и глубоким. Она старалась делать так, как он сказал: не останавливаться, пока не кончит на его члене. Взрыв, который произошел внутри, был отличным от всех, что Хаос испытывала до этого. Он заставил ее разразиться криком, когда пронзил ее тело, пригвоздив своей железной волей.

Словно высоко воспарив над землей и покачиваясь на волнах. Потерянная и опьяненная удовольствием. Именно так она чувствовала себя сейчас. А затем его рот приник к ее губам, целуя, обдавая горячим дыханием и еще сильнее опьяняя.

- Красавица, - продолжал шептать он снова и снова у ее губ. - Моя прекрасная жена.

Собираясь к отцу, Соломон не хотел брать с собой Хаос, но оставлять ее одну казалось плохой идеей. После того как они разделили самый умопомрачительный оргазм во всей Вселенной, он был уверен, что она стала с ним еще более отчужденная, чем обычно.

Это вызывало тревогу, но он не мог обратиться с этим к отцу или дяде, которые ожидали окончания его небольшого медового месяца, который едва успел начаться. Он хотел сделать так много всего с Хаос. Попробовать очень и очень многое.

Он боялся больше, чем обычно, направляясь в номер отца и дяди. Ему нужно было внимательно следить за собственными реакциями на услышанное, особенно в присутствии Хаос. Она была очень восприимчива к перемене его настроения и могла неверно истолковать то, что они имели в виду.

Он заключил ее в объятия, прежде чем направиться к двери.

- Ты знаешь, как сильно я тебя люблю? - проговорил Соломон у ее губ.

Она ответила ему резким, но едва заметным кивком, который обозначал "да", подразумевая «Я слышу тебя, но нет, я не знаю этого».

- Мне необходимо поговорить о Шантиль. Мы идем туда обсудить именно ее, и я не хочу, чтобы ты считала, будто сказанное имеет какое-то отношение к тому, какие чувства я испытываю к тебе. Пожалуйста, - взмолился он, - посмотри на меня. В глаза.

Она заставила себя поднять на него взгляд.

- Скажи мне, что знаешь это. Мне необходимо быть уверенным, что ты все правильно понимаешь. По-настоящему понимаешь.

- Я понимаю, - прошептала она.

«Господи, она лгала».

- Мы поговорим об этом позже, хорошо? - он обхватил ладонями ее лицо и задержался у губ, для того чтобы осыпать их медленными поцелуями.

Она поддерживала его игру с поцелуями, но он чувствовал, что Хаос отдаляется от него. Ему захотелось кричать от отчаяния.

Джо открыл им и осмотрелся вокруг, прежде чем впустить их внутрь и быстро запереть дверь. Отец поднялся на ноги с того места, где сидел, - за столом в углу, рассчитанным на двух человек. Он заметил, каким взглядом отец смотрел на Хаос, и задался вопросом, что же ему известно о ней.

В кровати тихо спал мальчик. Он устроил нешуточную истерику, когда Хаос попыталась покинуть комнату без него. Заняло около тридцати минут, чтобы успокоить его и убедить, что с ним все будет хорошо, и что она скоро вернется.