Люциан Бэйн - Осквернитель Соломон II (ЛП)

- Я... Соломон, пожалуйста.

- Ты кончишь мне в рот, Красавица, - проговорил он прямо у ее клитора.

Его ладонь покинула ее живот, и пальцы глубоко вонзились в нее, когда он вновь вернулся к пульсирующему клитору. Он посасывал его с такой идеальной жёсткостью, что это ввергло ее в состояние удивительной пытки. Это было неистовой бурей удовольствия, с силой захватившей ее и заключившей в ловушку, из которой она не хотела сбегать.

Даже когда она боролась за то, чтобы остаться в объятьях своего сладостного наваждения, он поднял ее. Куда-то понес. Положил на что-то мягкое. Он был в ней: его пальцы глубоко исследовали ее, его язык, губы и рваные вздохи наполняли ее рот. Она с готовностью проглатывала их, поглощая его и в то же время отдавая ему то, что, как казалось ей, он требовал. Получить ее всю без остатка. Сокрушить, сломить и обладать ею.

И она дала ему это.

«Прими все, что я отдаю тебе, всю меня. Спрячь меня от самой себя, спрячь так, чтобы я была не в состоянии думать или знать что-либо, помимо тебя. Подготовь мое тело своей любовью. Оскверни мою душу своей страстью. Уничтожь меня».

Соломон переместил ее таким образом, что теперь она лежала на нем сверху, в то время как он продолжал целовать Хаос. Его сильные руки скользили по изгибам ее тела и остановились на бедрах, сжимая их в жесткой хватке.

- Займись со мной любовью, Красавица, - произнес он хрипло, передвигаясь так, чтобы его член вошел в ее тело.

Она могла лишь прикрыть глаза и раствориться в том, как он ощущался внутри нее, окунуться в бесконечные стоны, которые слетали с губ в этой восхитительной агонии.

Хаос привстала, чтобы оседлать Соломона и его пульсирующую наполняющую ее тело эрекцию. Его сильные руки все еще крепко удерживали ее бедра, едва позволяя ей двигаться на нем, он двигался сам, достигая этим проникновением самой сути ее души.

Она не могла ни думать, ни говорить, она могла лишь испытывать бесконечное стремление. Стремление к тому, что он обещал ей дать, если она откроет перед ним эту потаённую дверцу своей души.

Она так отчаянно хотела раскрыть перед ним те самые тайные места внутри нее. Она бы открыла эту дверь. Ее пальцы впились в твердые мышцы его груди, пока она вторила его движениям. Отвечала на потребность, что исходила от его пальцев, потребность, что грохотала в его груди с каждым обжигающим вздохом, с трудом срывающихся с губ. Она двигала бедрами и неистово сжимала его в ответ, вторя его хриплым "О, Боже, да".

Настала ее очередь возжелать большего, и она была готова требовать это в ответ.

Хаос идеально двигалась на нем, неспешно и всецело отдаваясь действию, глубоко вбирая его в себя. Она вращала бедрами, заставляя головку его восхитительного члена ласкать ее самые чувствительные точки. Она хотела, чтобы он навсегда остался внутри нее. Хаос желала этого так неистово, что это заставляло ее испытывать еще больший голод и большее отчаяние. Ее ногти сильнее вонзились в Соломон, когда она ускорила темп.

Стоны, которые он издавал, говорили, что он желал того же. Большего, он желал большего, точно так же, как и она. Внезапно он притянул ее тело ближе к себе, подминая и укладывая девушку на спину, затем сам встал на колени между ее ног и сжал ее бедра своими сильными руками. Соломон приподнял Хаос и жестко вошел в нее, наблюдая за выражением ее лица, желая, чтобы она знала, что это было именно тем, что он требовал, нуждался в том, чтобы наблюдать за тем, что делает с ней, и как она чувствует себя в этот момент.

Хаос подарила ему настоящую себя. Она подарила ему пронзительный крик подчинения, сминая пальцами простыни, пока он пристально смотрел в ее глаза. Мог ли он видеть то, в чем она нуждалась? О чем молила? Так сильно, как только могла. Так глубоко, как только могла. Так быстро, как только могла. Не останавливаясь. Никогда не останавливаясь.

Его опаляющий взгляд медленно проследовал ниже, задержавшись на ее груди. Он насадил Хаос на свой член, и она еще сильнее скомкала простыни, ее рот широко приоткрылся в крике наслаждения, когда его взгляд устремился от ее груди к лицу, одержимый жаждой видеть и то и другое одновременно.

Соломон вновь дернул девушку на себя, затем снова и еще раз, опустив взгляд на ее груди, когда они подпрыгивали в темпе его движений. Она впервые видела подобное выражение на его лице. Яростная мощь в пристальном взгляде и в твердо сжатой челюсти.

Уставившись на нее, Соломон замедлил толчки. Она не могла отвернуться от взгляда этих темно-зеленых омутов, в которых бурлило неистовое желание. Это украло ее дыхание и заставило сосредоточиться лишь на пульсирующей потребности заполучить его. Заполучить то, что должно случиться. Это яростное обещание в его приоткрытых губах, медленное движение его языка.