Виктор Улин - Полудочка

Еще можно было застегнуться и уехать.

– Не волнуйтесь, я застелю своим, они ничего не заметят.

Опустив глаза Ганцев заметил, что ноготки на Ксенькиных узеньких ступнях накрашены фиолетовым. Кажется, в субботу такого не было.

Но, возможно, и было: в тот день он не рассматривал полудочку как женщину и ничего не заметил. А после того, как рассмотрел, началось такое, что не замечал уже ничего.

– Выдай мне, пожалуйста, какое-нибудь полотенце, – попросил Ганцев, обреченно снимая пиджак. – Пока ты стелешь, приму душ. Если уж на то пошло, чему быть – того не миновать.

– Ну наконец-то вы мыслите здраво, дядя Слава, – усталым голосом ответила полудочка.

4

– Ксеня… – продышал Ганцев в простыню между Ксенькиным голым плечом и прядью ее двуцветных волос. – Ксенечка…

– Что, дядя Слава? – ласково отозвалась она, обнимая его тонкими руками. – Что, мой хороший?

– Ничего. Просто Ксеня… и все.

Ксенька промолчала, только гладила его по голове, по плечам, по спине.

Во всем теле дрожала легкая пустота.

Кажется, никогда в жизни ему не было так изумительно с женщиной. Ощущения усиливались осознанием преступности происходящего.

– Мне с тобой так хорошо, Ксеня… что даже передать не могу, – сказал он. – Если бы надо было умереть, умер бы сейчас. Потому что лучше уже не будет.

– Не умирайте, дядя Слава, – возразила Ксенька. – Мне с вами тоже хорошо до не знаю чего. А будет еще лучше.

– После того, что с нами случилось…

– С нами не случилось, – перебила она. – У нас началось.

– Началось?

– Да, началось. Началась новая жизнь.

Где-то в передней послышались осторожные шаги, потом что-то прошуршало уже тут по ковру и куда-то мягко шлепнулось.

– Что… это?..

Ганцев вздрогнул, подумав, что заблокированную дверь стоило проверить самому. Сердце вырвалось из тела и улетело за окно.

–…Кто?

– Это Лапсик, дядя Слава!

Полудочка засмеялась.

– Вы что, о нем забыли?

– Сукин сын, – облегченно выдохнул он. – Я подумал, что все, кранты, засыпались.

Ксенька продолжала хихикать. Она опять стала не женщиной, а девчонкой.

– А где он был, почему я его не видел?

– Спал в моей комнате за горшком с аспарагусом. Услышал скрип кровати, решил проверить, что тут делается.

– Черти бы его взяли, – сказал Ганцев и перелег на бок. – Чуть не довел до инсульта. И поделом бы было старому дураку…

Дымчатый кот Войтовичей сидел на сложенном столе-тумбе и внимательно смотрел на них. Насмотревшись, он зажмурился и принялся вылизывать розовым языком лапку с черными подушечками.

– Могло быть и хуже, – сообщила Ксенька, лежа на смятой простыне в позе неоткормленной одалиски. – Он любит вспрыгнуть на постель и потрогать сзади лапой.

– Даже так? – Ганцев пришел в себя и тоже усмехнулся.

– Он не имеет в виду ничего плохого, просто ловит все, что движется.

Облизав лапу, кот принялся умываться, отмечая приход гостя.

– Он все видит, все знает, все понимает, но никому не расскажет, – пообещала Ксенька.

– Хотелось бы надеяться. Если расскажет, твоя мама и тетя Рита разорвут нас в клочки.

– Не расскажет, я ему доверяю.

Ксенька тоже повернулась, закинула на него длинную ногу, положила руку ему на грудь.

Перед глазами у Ганцева находился привычный интерьер большой комнаты, которая Войтовичам служила и супружеской спальней и гостиной и столовой, когда принималось больше гостей, чем пара друзей.

В одном углу стоял большой жидкокристаллический телевизор, под ним желто горело время на пишущем DVD -плеере, ниже на полке валялся ворох дисков – и лицензионных в красивых боксах и простых самописанных.

Вдоль длинной стены вытянулась мебельная « стенка » – черная, с модно изломанным фасадом. За стеклами и в открытых нишах пестрели книги, блестели безделушки. Самое почетное место занимал черный ламповый ресивер « Магнат », который Ганцев заказал Войтовичу через свою фирму по смешной для такого аппарата цене. Впрочем, и ту цену Виктор не озвучил Элле: наврал что-то насчет стоковой распродажи. Войтович-старшая, как всякая женщина, в технике не разбиралась и мужу поверила. Колонки, которые Виктор где-то раздобыл сам, до уровня девайса не дотягивали, были небольшими и чернели сверху по краям.

Дальше, у короткой стены, притулилось нечто среднее между очень маленьким письменным столом и очень большой тумбочкой. Виктор сейчас менеджерствовал в водоснабжающей организации, кое-что делал дома на ноутбуке.