Виктор Улин - Полудочка

– Я понимаю тебя, Слава, – наконец ответила жена.

– А мы с тобой заработаем и черный « Ягуар » и квартиру с отдельной спальней для тебя. Каждому – свое, это тысячу раз верно, понимаешь?

Ганцев перевел дыхание и продолжил, не дожидаясь ответа:

– И потому я не могу перенести конференцию с желторожими! На данный момент от них зависит наша дальнейшая жизнь.

– Понимаю, Слава, – повторила Маргарита.

– К своим ТБСникам поезжай на такси. У тебя есть наличные? Если нет, заедь по дороге в банкомат.

– Хорошо, заеду.

– Подожди, а у тебя есть на карте деньги? – спохватился он. – Ведь прошла, кажется, целая неделя с тех пор, как я перевел тебе последние пятьдесят тысяч! Сейчас кину еще, прямо тут, с телефона…

– Слава, успокойся, – перебила жена. – Я не успеваю тратить десятую часть того, что ты мне переводишь. Наличные у меня есть, больше, чем достаточно. Все нормально, извини, что побеспокоила.

– Я тебя люблю, – привычно сказал Ганцев.

Не ответив, жена дала отбой.

Он сидел с угомонившимся телефоном в руке и смотрел вперед.

Наружная парковка бизнес-центра, где « Комплайн » арендовал целый этаж, смотрела на оживленную улицу.

Там сновали прохожие, сверкали голыми ногами девушки в шортах, там кто-то кого-то любил и на что-то надеялся – или хотя бы возжелал на остаток дня, который мог оказаться последним.

У каждого текла жизнь.

Ганцеву подумалось, что его собственная жизнь – единственная и неповторимая – идет как-то не так.

3

« Хаммер » не сверкал, а скромно сиял под окном, как и положено машине такого класса.

Около правого борта стояли два мальчишки, махали руками и указывали на колеса.

Вчера – точнее, позавчера – случилась небольшая неприятность. Отвозя чертова Артемия домой, он заехал в убогий двор хрущевской пятиэтажки, предназначенный для столь же убогих автовазовских машин. Ксенькиного обожателя следовало выкинуть на улице, но перфекционист по жизни, Ганцев довез его до указанного подъезда.

Разворачиваясь в обратный путь, еще не привыкнув к габаритам « Хаммера », он задел задним бампером какую-то бетонную надолбу.

Сейчас на богатом красном фоне зияла уродливая царапина – прочерченная до белой грунтовки и напоминающая ссадину на душе невинной девственницы, соприкоснувшейся с реальной жизнью.

Ксенька таковой не являлась… впрочем, она тут была не при чем.

Царапину следовало устранить, пока она не пошла глубже.

Все подобные проблемы Ганцев решал в автосалоне « Опель », где был лучший в городе цех кузовного ремонта. Страховая компания отправляла туда неохотно из-за расценок, вдвое превышавших средние, приходилось решать вопросы через начальство.

Сейчас ремонт предстоял небольшой, Ганцев решил, что его можно сделать за свой счет, минуя КАСКО.

Встреча с китайцами – умноженная на утренние хлопоты вокруг обещанного Ксеньке компьютера – отодвинула решение вопроса на день.

Мальчишки видели эту царапину и сейчас смеялись над Ганцевской неумелостью.

Подумав об этом, он усмехнулся. Россияне водили машины, как питекантропы, ежедневно оббивали их обо все, что можно. Никого не интересовала царапина, они просто разглядывали джип, единственный в городе.

На асфальте перед парковкой можно было прочитать полузатертую надпись белой краской:

С ДНЮХОЙ, КСЮХА !

Кругом стояла тишина, лишь за спиной на торцовой стене глупо щелкали китайские часы в виде тарелки с парой нарисованных рыб.

Ганцев вздрогнул, ощутив тепло чужого тела.

– Ксеня, – строго проговорил он. – Прекрати.

В ответ что-то зашуршало.

– Ксения, ты поняла, или нет?

– Поняла, дядя Слава.

Окно слабо отражало обоих.

В коротком цветастом халатике Ксенька казалась наивной.

А он – бруталом, каким не был.

И, самое главное, Ганцев не мог понять, каким образом вместо того, чтобы возвращаться в офис, он позвонил коммерческому директору Георгию, велел разбираться с китайцами самостоятельно, пересел на водительское место и приехал сюда.

– Ксеня, тебе пятнадцать лет, – устало сказал он. – После того, что произошло, я являюсь уголовным преступником. Если кто-то об этом узнает, мне светит статья.

– Фигня, дядя Слава, – возразила полудочка. – Вы отстали от жизни и в ней не ориентируетесь. Если сегодня сажать всех, кто занимается сексом раньше восемнадцати лет, город опустеет, а тюрьмы лопнут.

Он не ответил, не зная, чем крыть Ксенькину аргументацию. Возможно, она в чем-то была права.