Саломея Вейн - Шалость Эрота

Обратила внимание, что к Интернету мой ноутбук не подключен, но входит во внутреннюю сеть. В сети этой были всего два пользователя: я и таинственный Авантюрист (догадалась, что это и есть мой непосредственный начальник).

Потом пришел и он сам, поставив на столик на каменной террасе корзину с провизией: творожный пирог, йогурт, фрукты и вино. Я с аппетитом умяла эту простую, но вкусную пищу. А потом уже поинтересовалась, идти ли мне на пир и когда он начнется.

– Конечно, идти! Приглашением самого Зевса пренебрегать нельзя, это большая честь. И впредь учти: ему вообще никогда ни в чем нельзя отказывать, он крайне злопамятен.

– Ой, зачем же я тогда ужинала?

– Ты думаешь, на пиру тебе удастся поесть? – засмеялся Гермес. – Там подают лишь нектар и амброзию. Органолептические качества у них на высоте, но насыщают они неважно.

– Есть что-то еще, что мне нужно знать о пире, чтобы не нарушить этикет? Как на него принято одеваться?

– Пир не праздничный, можешь надеть любую из своих туник и любые украшения. На пир я тебя провожу сам, покажу твое место, сам же попрошу для тебя право удалиться по-английски, чтобы ты успела поспать, ведь пируем мы полночи, иногда вообще до утра. Единственный момент: не уходи раньше, чем будет поднят третий тост, и кубок опорожняй до дна!

Гермес подождал меня на террасе, пока я переодевалась, выбирала украшения, наносила легкий макияж. Затем мы последовали к дворцу Зевса, где и должны были стоять накрытые столы. На лужайке мы встретили светловолосого молодого человека, отличающегося безупречным телосложением. Он был совершенно наг, если не считать лаврового венка на голове, и играл на каком-то струнном инструменте типа миниатюрной арфы. Его свита состояла из девяти прекрасных девушек в полупрозрачных одеяниях. На них тоже были венки – на всех разные. Одни из красавиц смеялись, другие были грустные, но все они смотрели на белокурого красавца с нескрываемым обожанием.

– О, и Аполлоша явился! – довольно заметил Гермес и представил меня прекрасному музыканту, который оказался богом любви, врачевания и искусств. Его обнаженный торс меня, конечно, смутил, но я не подала виду. К тому же смотреть на нагого Аполлона было не совсем то же самое, что лицезреть полуголого Диониса. Я почувствовала себя посетителем музея искусств, выставленные в котором скульптуры внезапно ожили. Глазела бы и глазела!

– Тебе повезло, – заметил Гермес, когда мы двинулись дальше. – Сегодня почти все в сборе. Арес и Афродита тоже пожаловали, хотя эта парочка вообще редко где появляется вместе.

Он подвел меня к невероятно красивой златокудрой женщине, представив ее мне как богиню любви, и ее темноволосому кавалеру – богу войны. Меня как представительницу слабого пола, конечно, больше заинтересовал Арес. Он был стройный, крепкого телосложения, с точеными чертами лица, жесткими и холодными глазами. Его взгляд пронзал насквозь и заставлял трепетать. Размеры его достоинства, к сожалению, я оценить не смогла: оно было спрятано под алой туникой. Но почему-то я не сомневалась: оно заставило бы трепетать меня еще больше.

Вскоре нимфы пригласили всех к столу. Он был каменным, располагался на широкой террасе. Вокруг него стояли софы с подушками. Гермес усадил меня на ту, что стояла на самом конце стола, а сам направился в другой его конец, расположившись недалеко от царственной четы: Зевса и Геры, которая, как я впоследствии узнала, доводилась громовержцу не только женой, но и сестрой (да, кровосмешение на Олимпе было в порядке вещей).

Первый тост подняли за богов Олимпа. С трепетом я поднесла к губам кубок, наполненный нектаром. Описать его вкуса я не могу – нет аналогов в нашем мире. Могу лишь сказать, что наслаждение, испытанное мною при дегустации этого божественного напитка, напоминало сексуальное. Я положила в рот кусочек амброзии, и это наслаждение усилилось – я суть не испытала оргазм.

Аналогичные ощущения вызвала и вторая рюмка (точнее – чаша), выпитая за героев.

Третий тост был поднят за Зевса. Вот почему Гермес не советовал мне уходить раньше, чем я выпью эту чарку. Удались я раньше, тщеславный бог мог бы подумать, что я мало его уважаю и не желаю пить за него.

Тем не менее нектар пьянил не хуже вина. Я почувствовала, что прилично захмелела, и мне на самом деле пора уходить. Я встала из-за стола и покинула пиршественный зал, никем, как я надеялась, не замеченная.

Однако от глаз Гермеса мой уход, как выяснилось, не укрылся. Заметив, что я вышла из-за стола, он пошел следом. Нагнал меня шеф возле входа в пещеру. Преградив мне путь, он радушно улыбнулся и попросил разрешения надеть мне на руку изящные часики. Кажется, они были золотыми, украшенными изумрудами и рубинами. Там, на Земле, я и мечтать не могла бы о таком подарке! Не знаю, где их успел достать Гермес за столь короткое время, но меня это и не особо волновало. Я искренне была восхищена подарком и благодарна своему шефу за него.