Саломея Вейн - Шалость Эрота

– Пусть приходит сегодня на пир, – великодушно разрешил Зевс.

Гере, по-моему, эта идея не слишком понравилась, и она хотела что-то возразить, но Зевс указал взглядом на свой жезл, как будто на что-то намекая, и та ничего не сказала, лишь махнула рукой, давая понять, что аудиенция закончена.

– Странные у них взаимоотношения, – поделилась я своими соображениями с Гермесом, когда мы покинули божественные покои. – Мне показалось, что они друг друга побаиваются.

– Так оно и есть. Гера страшно ревнива и жестоко наказывает любовниц мужа, а он не может удержаться от измен. Прямо же перечить ему и устраивать скандалы она не решается после того, как супруг наказал ее за неповиновение. Она предпочитает не вспоминать, как он подвесил ее, обнаженную, между небом и землей и на глазах у всех истязал, заставляя, как слабую смертную, стонать от боли и унижения, и, плача, просить у жестокого супруга прощения и пощады.

– И после этого он хочет, чтобы его не боялись, а искренне любили и уважали? – усмехнулась я.

– Вот именно. Не представляю, как ты будешь справляться с этой задачей, но это уже твоя забота. Если б все было просто, тебе не стали бы платить так много.

Следующим был Гефест. Его дворец был ненамного скромнее Зевсового, и выполнен он был из трех видов металла, из-за чего казался даже более красивым. Правда, дома Гефеста не оказалось – с самого утра он ушел в свою кузню, находящуюся в самой большой пещере неподалеку. Гермес провел меня туда.

При виде Гефеста мне было непросто скрыть ужас и отвращение. Непонятно было, как такая гора мышц может держаться на таких тонких и кривых ногах, одна из которых была явно короче другой. К тому же бог-кузнец был горбат, имел глаза разного цвета, а лицо его было покрыто темной копотью, которая, однако, не скрывала огромного шрама на одной из скул. К тому же этот монстр буквально раздевал меня взглядом! Я очень старалась сделать вид, будто не заметила ни его уродства, ни его похотливого взгляда, как будто я вообще не была шокирована.

Когда Гермес нас представил, Гефест взял мою руку своей закопченной рукой и поднес к своему рту. Я напряглась, но он лишь коротко коснулся губами руки, задержав ее не дольше, чем, пожалуй, требовали приличия.

– Друзья называют меня просто Гефой, – сказал он, явно намекая на то, что планирует сблизиться со мной. Мне эти планы, понятное дело, не понравились, но я постаралась мило улыбнуться:

– А я для всех Лиля, и для друзей, и для врагов.

– Сделай ей, пожалуйста, летающие сандалии, – попросил Гермес кузнеца. А то ей много придется двигаться, работа-то у нее не сидячая.

– Сделаем, – согласился Гефест.

Когда мы вышли из пещеры-кузницы, я заметила Гермесу, что мастер даже не спросил, какой размер обуви я ношу. Но мой гид только загадочно улыбнулся: «Он же снял с тебя мерки». Почему-то я решила, что туплю, и не стала уточнять, где и как это произошло, чтобы не показаться еще более глупой.

Третьим богом мужского пола, с которым познакомил меня Гермес, стал Дионис. Это был еще пока довольно молодой, но уже одутловатый мужчина с пивным животиком. Он, вальяжно раскинувшись, отдыхал на широком ложе, убранном цветными подушками. Его туника развязалась, открывая посторонним взглядам его малопривлекательные телеса, а заодно и мужское достоинство. Ничуть не смущаясь этим фактом, он предложил нам занять свободные диванчики и угоститься вином. Тунику он даже не поправил.

Мое смущение, кажется, заметил лишь Гермес – я поняла это по его усмешке. Решив, видимо, меня подразнить, он задержался у Диониса надолго, заставляя меня тем самым неоправданно долго «наслаждаться» специфическим зрелищем. Гермес смаковал вино (которое, к слову, заслуживало неспешной дегустации), обсуждал с Дионисом погоду на земле, ожидаемые урожаи, возможную выручку от продажи вина и другие вещи, которые можно было бы обсудить и после, без моего присутствия.

Далее Гермес повел меня знакомиться с дамами.

Первой была Афина-Палада. Она произвела на меня хорошее впечатление. Скромно одетая, лишенная высокомерия, но в то же время совершенно очевидно, что властная и знающая себе цену женщина, располагала к себе. Ее взгляд был умным, проницательным. Не сомневаюсь, что она заметила и мою плохую осведомленность об экономической и политической обстановке на земле, и слабое представление о том, что происходит на самом Олимпе. Но она не стала пенять мне, что я плохо учила в школе историю (хотя сомневаюсь, что школьная программа предусматривает подробное рассмотрение жизни древних греков и, главное, олимпийских богов). Вместо этого она предложила мне помощь, разрешив без стеснения пользоваться ее богатой библиотекой и в любое время обращаться к ней за консультацией.