Паркер С. Хантингтон - Коварная ложь

– Я не объективирую этих женщин и даже не осуждаю их за то, как они зарабатывают свои деньги. Это их жизнь, их дело.

« Конечно, ты не осуждаешь. Как ты можешь, когда твоя семья зарабатывала свои деньги воровством?»

Я иррационально разозлился. Она никак не могла знать, что в этот момент я впервые чувствовал отца с момента его смерти, и все же в эту минуту я ненавидел ее как никогда раньше. Даже больше, чем в тот день, когда она так и не появилась на его похоронах, хотя он и называл ее своим третьим ребенком.

Я сжал кулак так, что костяшки побелели. Пальцы впились в ладонь, а боль отвлекла от зияющей дыры в моей груди.

От того факта, что иногда я мог вспомнить папу так ясно, а в другое время не мог припомнить даже, где у него на лбу была родинка.

От того, что, как бы я ни старался, я не мог ненавидеть Эмери.

Во всяком случае – не в полную силу.

Не с той беспечной свободой, что я чувствовал, ненавидя весь остальной мир.

Я прикусил язык.

Эмери продолжила, настолько забывшись, что я едва не умер от удивления.

– Но если ты осуждаешь меня за то, что я запаниковала, оказавшись в этой крохотной металлической коробке с придурком, то я осуждаю тебя за то, что ты сперва нанимаешь девушек из эскорта, а потом оставляешь их неудовлетворенными, – она придвинулась чуть ближе и спросила, словно дразня, – боишься облажаться?

– Никогда этого не боялся, – отрезал я.

– Докажи.

– Мы что? Пятилетки? И какой вызов ты бросишь мне в следующий раз? – Я бы не стал исключать такой возможности. Смелые поступки имели ценность для таких адреналиновых маньяков, как она.

Лифт тряхнуло. Она вцепилась мне в плечо, руки метнулись вперед так быстро, что я уверен был, это инстинкт. Свет мигнул, как вспышка на камере.

Мгновение спустя свет вновь представил мне ее черты.

Она открыла глаза, быстро заморгав, ей понадобилось несколько секунд, чтобы привыкнуть к яркому свету, прежде чем она сфокусировала на мне свои разноцветные глаза. Осознание отражалось на ее лице, пока ее пальцы не разжали мои плечи.

Дежавю сильно ударило меня в грудь.

У Эмери было то же выражение пойманного светом фар оленя, какое я видел годы назад, когда включил свет и она поняла, что я не Рид. Я наблюдал, не шевелясь. Она отшатнулась назад, ее челюсть едва не упала на пол.

Она едва не споткнулась, запутавшись в разбросанных по полу пакетах.

– Тише, Тигр.

Я мог ручаться, это были верные слова, потому что она прищурила свои наполненные ненавистью разноцветные глаза, серый был злее голубого. Когда позади нее на случайном этаже открылись двери лифта, она схватила клатч, который я стащил у нее, и вышла, спотыкаясь.

Мои пальцы нажали кнопку пентхауса прежде, чем я понял, что так и не спросил ее, на хрена она пошла работать в ресторан, если ей не нужны были деньги.

Я рос единственным ребенком в семье.

Представление о том, что нужно делиться, казалось простым потому, что я с ним не сталкивался. Меня никогда не просили поделиться чем-то. Разве что чипсами из почти пустой упаковки. Папа делал это, когда мама не видела. Или изредка меня просили делиться моей постелью. Мама делала это, когда папа работал допоздна, а потом храпел, как трактор. Незначительные жертвы, учитывая то, что мои родители усердно трудились, чтобы я был счастлив, а все остальное в жизни, казалось, принадлежало мне.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.