Илья Будрайстскис - Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России

Илья Будрайтскис

Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России

© ООО «Книгократия» • 2020

© Илья Будрайтскис, текст • 2019

* * *

Консерватизм, массово овладевший российским населением после распада СССР, через 20 лет перешёл в контрнаступление и на Западе, и на ближнем Востоке.

В то же время в общественных науках последних 30 лет его не очень-то принимали всерьёз. Консерватизму посвящено довольно мало работ, да и те обычно – филиппики, сводящие его к той или иной патологической симптоматике. «Консерваторами» в западной философии и социологии соглашаются называться редкие чудаки (но и те – тайные либералы). Многим представляется, что консерватизм – это не только ориентация на прошлое, но что и сам он принадлежит прошлому. Между тем, как показывают политические события, это отнюдь не так. Книга Ильи Будрайтскиса, известного российского публичного интеллектуала левой ориентации, обладает тем редким достоинством, что, при всей ангажированной критике консерватизма, воспринимает его всерьёз. Целый ряд подробных разборов консервативного дискурса в России и за её пределами не оставляет сомнений, что консерватизм остаётся одной из ведущих идеологий современности и основным оппонентом левых.

Артемий Магун, философ, политический теоретик, профессор ЕУСПб

Тексты Ильи Будрайтскиса – сегодняшнее воплощение того, что, на самом деле, является «критической теорией». Это критика нынешней политической и социальной системы, критика перезрелых, гнилых идеологий, претендующих на актуальность.

Кирилл Кобрин, эссеист

Книга анализирует спутанность и сложность реакционного популизма, в котором смешиваются этические требования справедливости и суеверия с добавкой ксенофобии и гомофобии. Ценность подхода Ильи в том, что консервативное, реакционное наступление понимается как борьба на уровне смыслов и ценностей, а не как обскурантизм рациональности, которому противопоставлены просвещённые элиты. Таким образом, консервативное движение рассматривается на уровне политического, а не полицейского (согласно классификации Рансьера).

Но политическое требует «иного истолкования существующего», т. е. нуждается в новом воображении и новой рациональности. Но это можно сделать, только выйдя за границы критической риторики и показав другую сцену. Такая задача требует перепрочтения левой теории в перспективе эмансипаторной демократии.

Алла Митрофанова, философ, участница Киберфеминистского Интернационала Введение

Сегодня практически любой разговор о «консервативном повороте» предсказуемо обращается к причинам недавних электоральных коллапсов – таких, как британский референдум о выходе из ЕС, победа Трампа на президентских выборах в США или Болсонару в Бразилии. Все эти события принято связывать с феноменом правого популизма, политическая риторика которого придаёт новое звучание, казалось бы, давно известным формулам консерватизма: единству нации перед лицом внешних и внутренних врагов, защите привычного образа жизни и «традиционных» моральных ценностей и, конечно, ностальгии по утраченному славному прошлому.

Реакции либеральных аналитиков и журналистов на эти популистские прорывы, как правило, связывают их с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением. Либеральная демократия, представляющая себя в качестве единственного легитимного наследника Просвещения и его установки на прогресс человеческого разума, как бы неожиданно сталкивается с вытесненным миром эмоций и предрассудков. Поэтому, очевидно, что и ответ на вызов правого популизма должен быть основан на переопределении места чувства в демократической системе. Так, Фрэнсис Фукуяма выступил со статьёй, в которой связывал успех Трампа с утратой либеральным проектом качества захватывающего зрелища и силы эмоционального вовлечения [1]. Впрочем, более распространённой линией объяснения успеха правого популизма остаётся (например, в последнем открытом письме, подписанном Бернаром- Анри Леви, Светланой Алексиевич, Орханом Памуком и другими либеральными интеллектуалами) [2]аргумент иррационального страха и невежества. Так или иначе, налицо психологизация популистского поворота, которая рассматривает новую консервативную волну, прежде всего, как радикальную несовременность – выбор дезориентированных масс, продиктованный неуверенностью в будущем и желанием продлить свою жизнь в иллюзорном прошлом вместо того, чтобы смело смотреть в лицо настоящему и побеждать собственные страхи (в том числе связанные с ростом социальной и экономической нестабильности). Эмоциональный консерватизм популистов предстаёт как свидетельство кризиса в более или менее сбалансированной политической системе, которая прежде успешно функционировала в западном мире на протяжении десятилетий.