Ноэми Норд - Снимаем порно! Пятьдесят эротических сцен

– Че сказала? Отложим? Забыла, что десять кусков потратил?

– Ты уверен, что это – самец? Судя по неагрессивному поведению…

– Какая разница, самец или самка? Их только под микроскопом различить можно, – Букки продолжал нахраписто подталкивать ко мне чудовище.

Швабра уперлась осьминогу между задних присосок и больно сверлила брюхо, но Букки толкал и толкал, пока щупальца не заскользили по моим лодыжкам.

Я красиво прикрыла глаза.

Будь что будет.

Секс – так секс. Смерть – так смерть.

Все умрем.

Не буду придумывать насчет порнухи с этим членистоногим…

Но что-то было…

Пока моллюск перемещался вверх по моим ногам, его присоски впивались в тело, как осторожные зубастые поцелуи.

Да, это напоминало крепкие, здоровые объятия партнера, который намеревался вылизать с ног до головы, но был при этом измазан мерзкой ледяной слизью.

Несколько раз животное случайно соскользнуло и чмокнуло – туда.

Но!

Никакой это не секс.

Нужно быть абсолютно холодным трупом, чтобы уговорить моллюска залезть между ног.

Когда я это поняла, было поздно. Букки впал в такой азарт, что остановить его было невозможно.

Он орал

– Давай! Давай, дура, ноги раздвинь! Он же девственник! Покажи ему! Погладь его! Возьми в рот!

Блин, оказывается, я должна ВЗЯТЬ В РОТ ПРИСОСКУ?

Ну, допустим, я взяла бы и заглотнула шланг.

Но что потом?

А где гарантия, что осьминогу это не понравится?

Своим щупальцем тварь дотянется до желудка.

И что потом?

Вопьется в него… и вырвет с кишками?

– Давай – давай! – психовал Букки, буравя палкой бок несчастного зверя.

Я пальцем потерла жилистое щупальце.

Осьминог замер на месте.

Я вцепилась в переднюю конечность обеими руками и потянула на себя.

Резиновый шланг не понял, что от него требуют.

Чудовище с восемью фаллосами, которые должны были красоваться во всех моих интимных местах, явно было не в восторге от такой перспективы.

Короче, все что было нарисовано на японских старинных картинках – гнусный фейк.

Мы и морские обитатели несопоставимы по температуре крови.

Уверена, осьминог никогда не вставит щупальца в кипяток.

И ни одна, даже самая крутая модель, не затолкает сосульку ради экстаза.

А насчет крутых девчонок, которые давали осьминогам…

Это, бзики шизанутых садистов.

Понятно, что осьминоги не ради секса вставляли во все отверстия, а исключительно ради желания хорошо позавтракать мертвечиной.

Но, скорее всего, девчонки имитировали с мертвым осьминогом.

– Пока, Букки, – сказала я, понимаясь и стряхивая с боков налипший песок.

– А пари?

– Да иди ты!

О сексе с дохлым моллюском я не договаривалась.

Больше всего досаждал томми-пулемет, или по-нашему, траншейная метла.

Веник мел неплохо. После тренировок всегда удавалось собрать дюжину куропаток среди вороха порезанных на ломтики джунглей.

Но сами вьетконговцы прилежно отступали от свирепой экспедиции.

Иногда казалось, что гномы специально заманивают в глушь.

Вес моего томми был умильный – пять кило, но он здорово набивал колени, когда приходилось по команде с размаха плюхаться в жидкую глину и защемлять пальцы об вечно заедающий магазин.

И пока я возилась с йодом, мастерски затягивая передышку, полковник Бобби негодовал:

– Разбирай на ночь, блядь!

Лямки походного рюкзака протирали плечи до костей, но я их укрощала дамскими прокладками.

Тайным изобретением ни с кем не делилась. Так как знала, что вздрюченный полковник с утра до вечера ищет повод порычать:

– Бабье – ебать, ебать, ебать!

Трудности похода по джунглям доводили до истерики не только баб.

Я же видела, как мучился с горбом из палатки мой однокурсник Бумби Стильный. На него, двухметрового, взвалили самую тяжелую ношу.

Но мужикам мозоли, как собакам блохи.

Женщины не способны адаптироваться. Особенно к мозолям. Под натруженными волдырями прорастала не роговая подошва, как у мужчин, а та же ранимая кожа.

Нас, лазерных гадюк, в отряде тасовалось двое.

Линда в отличие от меня была округлой ладненькой широкобедрой хохотушкой.

Ямочки на румяных щечках и голубые глазки, мерцающие из-под смоляных локонов, круто вспарывали ширинки всего отряда.

Иногда я замечала плотоядный взгляд жестокосердного Боба, который нежно из-под век елозил по заду склонившейся над костром Линды.