Олег Лукошин: Непристойные рассказы

– Сначала – да, но потом смирилась. По крайней мере, это никак не отразилось на моей личной жизни. Я вышла замуж, у меня двое детей, неплохая работа.

Она совсем не казалась несчастной. Может оттого, что за демонстрацию своей груди получала деньги.

– Молодец, студент! – похлопал меня по плечу профессор Сотников. – Профессионально подошли к делу. Из вас может выйти толк.

Лекция заканчивалась, женщина одевалась, прощалась со всеми и уходила. Мы шли курить.

– Вчера вечером, – заговорщически говорил Егор, – я занимался онанизмом и в качестве сексуального объекта случайно выбрал её.

Мы напряжённо молчали.

– Я чуть не сдох от кайфа! Это было круче, чем минеты, которые делала нам Рыжая Соня.

Круче, чем минеты Рыжей – это впечатляло!

В тот же вечер я повторил Егоркин эксперимент. Результаты его оказались сногсшибательными. Такого глубокого и насыщенного удовольствия я не испытывал ни разу! Из крана лилась вода, ноги упирались в потрескавшийся кафель, а женщина кружилась в темноте моего воображения и прикасалась ко мне волосатыми сосками. Я рычал и пускал слюни.

– Ты прав, – сказал я Егору на следующий день, – это умопомрачительно.

Костя молчал – он стеснялся признаваться в своих слабостях, но мы знали, что эксперимент испробован им.

– Наше влечение к ней, – говорил Егор, – это проявление скрытой педерастии.

Мы сидели в столовой и пили портвейн.

– Почему? – спросили мы его.

– Волосатыми бывают только мужики. Наше влечение к волосатой женщине – это замещение влечения к мужикам.

Я молча переваривал эту теорию, а застенчивый Костя протестовал:

– Нет, нет! – он даже махал руками. – Я не педик. Здесь всё гораздо проще. Это всего-навсего зависть.

– Ну-ка, объясни, – кивали мы ему.

– Просто у нас самих грудь – безволосая. У меня нет волос на груди.

– Хм, – щурился Егор, и у меня нет.

– У меня есть, – разрушил я Костину гипотезу. – И немало.

Костя огорчился. Мы так и не нашли научные объяснения своей патологии.

– Сегодня, – говорил профессор Сотников, – наша гостья пришла к нам в последний раз. С атавизмом мы заканчиваем.

После лекции мы не выдержали. Бросились за уходящей женщиной, завели её в пустую лабораторию и стали раздевать.

– Ребята, зачем? – спрашивала она нас удивлённо. Очень снисходительно и понимающе.

– Я люблю тебя! – шептал ей Егор.

– Я тебя люблю! – хрипел я.

– Люблю тебя! – вставлял и Костя.

Мы трогали её за грудь. Волосы под нашими касаниями хрустели и обвивали пальцы.

В лабораторку зачем-то зашёл профессор Сотников. Это было самое натуральное западло – тем более, если учесть, что в лабораторные комнаты он заходил крайне редко. Женщину он освободил, а нам надавал по шеям.

Было большое разбирательство и нас с Егором отчислили из института. А вот Костя, сукин сын, как-то отмазался. Мы подозревали, что несмотря на все свои протесты, он имел всё же определённые наклонности и кое-какие связи с профессором.

Женщину я больше не видел.

Когда-то я любил девушку.

Я любил её безумно, страстно – так могут любить только сумасшедшие. Я прикасался к её лицу губами, целовал глаза, нос и дерзкие выступы скул, я искал ответной ласки. Она внимательно и снисходительно смотрела на меня и не торопилась раскрывать губы для ответных поцелуев.

– Я тебе небезразлична? – спрашивала она, пристально наблюдая за мной, словно стараясь в каком-то случайном жесте обнаружить отрицательный ответ, словно желая услышать его…

– Я обожаю тебя! – отвечал я, восторженным порывом желая доказать ей свою преданность. – Я безумно влюблён в тебя!

Она удовлетворённо улыбалась уголками губ. Ей нравился мой ответ и моя восторженность.

Я был не единственным, кто любил её. Вместе со мной её любил мой друг. Мой верный друг. Самый близкий и преданный мне человек.

– Жми на газ! – кричал я ему. – Мы опаздываем. Девушка ждёт!

Распугивая прохожих, со страшным скрипом шин мы останавливались у цветочного магазина и торопливо покупали два огромных букета. Я брал хризантемы, а он – розы. Заскакивали в автомобиль и мчались к ней – лишь бы успеть, лишь бы она не рассердилась за опоздание!

Боязливо мы переступали порог её дома и на цыпочках шли за служанкой, которая, окинув нас требовательным взглядом, нехотя запускала в апартаменты хозяйки. Девушка была здесь – в цветастом кимоно она полулежала на перине и насмешливо взирала на нас.