Дороти Кумсон - Спокойной ночи, крошка

Вот почему Кейт так огорчен. Я не солгала ему, но утаила от него правду. И теперь Кейт не уверен в том, кто я на самом деле.

Вот почему он перестал говорить со мной. Он пытается понять, о чем еще я умолчала.

— Давай выйдем. — Он указывает на дверь.

Кейт не хочет говорить в присутствии Лео. Он не хочет… чего? Говорить, что все кончено?

В широком, ярко освещенном коридоре я прислоняюсь к противоположной стене, чтобы видеть сына через дверной проем.

Но Кейт становится передо мной, опершись рукой о стену над моей головой. Он словно отгораживает меня от всех, кто мог бы подойти. Иногда мужчины становятся так в барах или ночных клубах — чтобы пометить свою территорию. Так мужчина пытается показать всем, что женщина принадлежит ему.

— Я пытаюсь понять, плохой ли я человек. Я не могу смириться с тем, что ты собиралась сделать. Становлюсь ли я плохим из-за того?

— Конечно, нет. Я должна была пойти на это, но не все способны на такое.

— Но это же Лео! Как бы ты могла смотреть, как он растет с чужими людьми, и при этом знать, что это твой ребенок?

— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Мне пришлось бы.

— Ты готова была пойти на это, чтобы осчастливить двух посторонних людей. Но ты не хочешь рожать ребенка от меня. И что я должен думать? Что я должен говорить тебе?

— Я хочу от тебя ребенка, — возражаю я.

— Если бы мы могли заняться любовью прямо сейчас, ты бы запаниковала. Ты пошла бы на все, чтобы избежать этого.

У меня так быстро и гулко бьется сердце, что, кажется, Кейт его услышит. Услышит и поймет, что я боюсь рожать еще одного ребенка.

— Я ошибаюсь? Мы ведь оба знаем, что все это началось еще до того, как Лео заболел.

Теперь, когда Кейт знает, что случилось на самом деле, когда он знает, что из-за первой беременности я потеряла своего лучшего друга, я смогу объяснить ему, почему я боюсь. Я знаю, что это иррациональный страх, я знаю, что со временем смогу преодолеть его, но пока что я не могу этого сделать. И я не могу объяснить Кейту это прямо сейчас, потому что он не поймет. Он подумает, что это глупо. А для меня нестерпима мысль о том, что я открою кому-то свои страхи, а меня высмеют.

— Я хочу от тебя детей, но я не готова.

— А когда ты будешь готова, Звездочка? Тебе тридцать семь, мне сорок шесть, время не на нашей стороне.

Я заглядываю в его глаза, темно-карие, почти черные. Когда мы впервые познакомились и я влюбилась в него, я забывала, о чем говорю, когда смотрела в эти глаза. Приходилось отводить взгляд, потому что я начинала мямлить, а это было весьма унизительно.

— Я не знаю, когда буду готова. Но я правда хочу от тебя ребенка. Честное слово.

— Мы еще поговорим об этом. Когда Лео поправится, мы поговорим об этом, и ты расскажешь мне, чего ты так боишься. Мы поговорим о твоих страхах и подумаем, что с ними делать. Идет?

Я киваю. Иногда я забываю, что, хотя Кейт и служил в армии, а теперь работает в полиции и кажется ничем не примечательным парнем, он любит меня. А значит, пытается понять. Мой страх не дает мне открыться ему. Пусть это иррациональный страх и Кейту не понравится то, что он услышит, он любит меня и найдет способ выйти из этой ситуации. Я поступила бы точно так же для него. В этом основание нашей любви.

Кейт целует меня в лоб, словно дарит мне свое благословение. Целует меня в лоб. Потом в губы. Больше ему ничего не нужно. Ему не нужен секс, не нужно, чтобы я испытывала влечение к нему. И я благодарна ему за это. Я хочу, чтобы он любил меня, ничего от меня не ожидая. Не желая, чтобы я справлялась с болезнью Лео так, как это делает он. Не желая, чтобы я планировала будущее. Не желая, чтобы я не была способна отдать своего ребенка.

Это прекрасно. Быть с ним вот так — прекрасно. Миг счастья.

Мы испытываем счастье, так что именно тогда-то и случается наихудшее.

Наверное, ты думаешь, что я эгоистка. Что я не заслуживаю любящего мужа и хороший дом, раз я смогла солгать Мэлу. Сказать ему, что я не могу иметь детей. Ты, наверное, подумаешь, что тайные инъекции контрацептивов каждые три месяца и тесты на беременность, которые я делаю на работе время от времени, — не для женщины, которая любит своего мужа.

Аппаратура в палате Лео начинает отчаянно пищать, линии и цифры на мониторах мигают. Прибегает медсестра с двумя врачами, за ней бежит еще одна медсестра. Я дергаюсь в их сторону, хочу помочь Лео, но Кейт удерживает меня. Он хочет, чтобы медики выполнили свою работу.

«Еще рано, — пытаюсь крикнуть я, но ни звука не срывается с моих губ. — Еще рано, еще рано, я еще не готова».