Габи Шёнтан - Мадам Казанова

Я молчала, а Брюс яростно выражал свое возмущение случившимся.

— Победа Бонапарта — результат четкой стратегии, — негодовал он. — Австрийцы и русские позволили манипулировать собой, как оловянными солдатиками, а когда союзники поняли, что проигрывают, их командующие принялись спорить между собой. Каждый обвинял другого, Бонапарту же оставалось лишь торжествовать победу и посмеиваться над ними.

Брюс понизил вдруг голос и прошептал:

— А вы знаете, кто несет главную ответственность за это тяжелейшее поражение? Ваш друг Александр. Ведь это он заставил Кутузова оставить великолепные позиции. Проявил излишнюю гордость и самоуверенность, а также полное отсутствие стратегического мышления. Появился, весь сияющий, перед войсками. Они, словно безумные, стали кричать ему: «Отец родной!» А он повел их с развевающимися знаменами к неминуемой гибели. Говорят, он даже заплакал, когда увидел, во что обошлась его несостоятельность в роли командующего. Впрочем, никакие слезы этого монарха уже не помогут воскресить убитых. Что сделано, то сделано.

— Боже мой, Брюс, — сказала я растерянно, — что же теперь будет?

Брюс с горечью рассмеялся.

— Для нас все будет очень плохо, а для Франции — очень хорошо. Через два дня после поражения при Аустерлице австрийский император попросил аудиенции у этого корсиканского выскочки. Бонапарт любезно принял его и продиктовал условия заключения перемирия. В том случае, если австрийский император сумеет уговорить императора Александра заключить мир и вступить в союз с Францией против Англии, Бонапарт милостиво обещал подписать с Австрией мирный договор и оставить ее в покое. Но наш сияющий император Александр отказался поддаться на уговоры. Сейчас он вместе со своими войсками находится на пути к матушке России. А что касается Австрии, ей придется пожинать то, что посеяли другие.

В отчаянии я зажала уши руками.

— Не желаю больше слушать плохие новости.

Но Брюс, не помня себя от возбуждения, отвел мои руки от ушей.

— Нет, вам придется выслушать эти «плохие» новости, мадам, — сказал он безжалостно. — Потому что дальше положение еще больше ухудшится. Сейчас мы видим лишь самое начало побед Бонапарта и наших поражений.

Я не осуждала Брюса за его грубое поведение, понимая, что он испытывает такое же отчаяние от случившегося, что и я.

Впрочем, мое беспокойство еще более возросло, когда я узнала, что в этом сражении при Аустерлице Карло был ранен в руку. Именно по этой причине он отстал от русских войск, торопившихся вернуться в Россию под командованием императора Александра. Обманутые лживыми газетными сообщениями и веря в то, что он одержал великую победу, жители Санкт-Петербурга с ликованием встречали своего императора. Более осведомленная, я отнеслась к этому событию гораздо спокойнее.

24 декабря меня посетил князь Долгорукий, который выглядел необычно жалким и подавленным. К радости нашей встречи примешивалась горечь постигшей его неудачи. Он обнял меня, настаивая на восстановлении прав любовника, который отсутствовал, но теперь наконец вернулся к объекту своей страсти. Пока мое истосковавшееся по привычным ласкам тело наслаждалось, в голове как-то сами собой возникли всякие критические мысли. Моя любовная связь с князем Долгоруким продолжается уже пять лет. Чего я достигла за это время? Я стала любовницей императора и получила возможность оказывать на него влияние в разных политических вопросах или, что еще лучше, делать это через Карло. В России я стала столь же богатой, сильной и влиятельной, как и в Англии. Мне везде сопутствовал успех. Но чего стоит мой успех в сравнении с тем, чего достиг Наполеон? Ровным счетом ничего.

В полусне князь Долгорукий придвинулся ко мне, но я отстранилась от него. И тут сказала себе, что так не может дальше продолжаться. Мне уже двадцать девять лет, а я еще ни на шаг не приблизилась к своей цели. Нет, я должна достичь этой цели, должна любой ценой.

Я долго лежала без сна, затем тихо встала и направилась в свой будуар. Мое лицо горело. Мне необходимо усилить свое влияние. Теперь уже недостаточно того воздействия, что мы втроем — Карло, князь Долгорукий и я — можем оказывать на императора Александра. Нужно, чтобы все его советники были единодушны в своем осуждении Наполеона. Я не могу больше позволить себе роскошь просто любить и наслаждаться этой любовью. Я должна переманить на свою сторону одного за другим всех его советников — Волконского, Комаровского, Строганова, Новосильцева и любых других, кто может быть мне полезен в этом. Я должна стать искусной и бесчувственной, должна лгать и мошенничать, притворяться и предавать, не думая ни о себе, ни о других. Брюс однажды сказал, что судьба Бонапарта должна решиться в России. Я хочу способствовать тому, чтобы это решение было быстрым и окончательным.