Эрик Сигал - Аутодафе

Надо ли говорить, что желанной аудиенции я добился. Больше того — меня пригласили провести с Видалями весь шабат плюс воскресенье. Разместили меня в квартире дяди Эйба на Кларк-стрит.

Остаток недели я провел в отчаянных попытках отрастить бакенбарды и благодаря черному цвету волос умудрился к пятнице достичь приемлемого минимума.

Распаковывая свой чемодан в гостевой комнате — сильно сказано для большого чулана, в котором мне было предложено поселиться, — я вспоминал бешеную суматоху предшествовавших нескольких дней. Я задался целью обзавестись всеми атрибутами ортодоксального еврея и, кажется, прочесал все возможные магазины в поисках приличного — и хорошо сшитого! — ортодоксального наряда. Сейчас, глядя на себя в зеркало, я как будто услышал: «Эй, Дэнни, ты где пропадал?»

Мать Мириам не пожалела ни сил, ни средств на ужин. Были приглашены даже перезрелые кузины — Менделе и Софи. Мой вклад заключался в бутылке «Шато Барон де Ротшильд», строго кошерного настоящего французского бордо.

Единственное, чего я боялся, это пролить красное на их дорогую белую скатерть, поскольку стоило мне войти — и я не мог больше оторвать глаз от Мириам. В бело-голубом платье с высоким кружевным воротом и манжетами она была еще прелестнее, а при свете мерцающих свечей личико у нее было совсем ангельское.

Мною владели противоречивые эмоции. С одной стороны, я был счастлив, и даже польщен, что реб Видаль, как мне показалось, прочесал все музыкальные сборники в своем магазине и выучил абсолютно все, сочиненное равом Луриа. С другой стороны, я боялся, что меня будут воспринимать исключительно как его сына. Но потом я убедил себя, что, раз наш библейский предок Иаков мог четырнадцать лет работать в полях Лавана, чтобы заслужить свою возлюбленную Рахиль, значит, и я смогу пережить высокое положение своего рода и все же добиться Мириам собственными усилиями.

— Кстати говоря, — упомянул реб Видаль за рыбой, — я читал в «Ла Трибюн», что ваш дядюшка наделал много шума.

— Как так? — удивился я вполне искренне: я был не в курсе. Хотя я раз в неделю обязательно звонил домой, разговор наш по большей части состоял из града маминых вопросов, моих ответов и вариаций на тему, тепло ли я одеваюсь.

Хозяин дома пояснил:

— Да как будто бы он подписал обращение, опубликованное в «Нью-Йорк таймс», вместе с несколькими другими раввинами консервативного — и даже реформистского! — толка, в котором они призывают государство Израиль уступить арабам земли на Западном Берегу в обмен на мир. Для человека с его положением это беспрецедентный поступок!

Я не мог сдержать гордости за дядю. Саул не только повел себя как настоящий лидер — то есть поставил во главу угла благополучие своего народа, но и бесстрашно заявил о своей позиции в публичной форме.

— Нет сомнения, многие видные раввины-ортодоксы обрушатся на него с критикой. Уверен, что и в самом Бруклине у него друзей не прибавилось, — добавил реб Видаль. — Вы считаете, он правильно поступил?

— На сто процентов! — ответил я. — Первейшей обязанностью лидера является обеспечить сохранение своего народа в истории. У Саула были на то все законные основания. Да и сама Библия весьма противоречиво определяет границы Еврейского государства. Исход, глава пятнадцатая, стих восемнадцатый, подстрекает наше честолюбие, называя нашей всю территорию «от Нила до Евфрата», тогда как Книга Судей в первом стихе главы двадцатой упоминает лишь землю «от Дана до Вирсавии», что не включает ни Хайфу, ни пустыню Негев.

— Согласен. Это очень сложный вопрос, — поддакнул реб Видаль. — Боюсь, здесь не может быть простых ответов.

Мы пели и ели. И опять пели. Я — громко, чтобы слышала Мириам, а она — так тихо и робко, что мне временами казалось, она только шевелит губами. На протяжении всей трапезы я невольно наблюдал за ее родственниками, которые — включая дядю Эйба! — то и дело обменивались взглядами и одобрительно кивали.

В начале одиннадцатого я нехотя распрощался с Видалями и медленно зашагал с Эйбом к своему временному пристанищу. До полудня я не увижу своей Мириам (Господи, пожалуйста, сделай, чтобы она стала моей !.) — если, конечно, не осмелею настолько, чтобы во время утренней службы посмотреть на женскую галерею в синагоге. На что в данных обстоятельствах я ни за что не решусь.

Оставшись вдовцом много лет назад, Эйб сейчас был рад моему обществу. Мы расположились в гостиной и принялись рассказывать друг другу историю своих семей — хотя, конечно, мою он в общих чертах знал. Он всячески подчеркивал, что Видали являются прямыми потомками Хаима Витала, изучавшего богословие в Святой Земле в шестнадцатом веке вместе с Исааком Луриа.