Эрик Сигал - Аутодафе

Начальство не замедлило отметить его успехи. Уже в начале второго учебного семестра кардинал Малрони призвал его к себе.

— Боюсь, сейчас я примусь сбивать тебя с пути праведного, — строгим голосом объявил Его Преосвященство.

— Не понимаю… — Тим был несколько озадачен.

— Ага, вот я и нашел твое слабое место! — Кардинал улыбнулся. — Ты сам не знаешь себе цену. В любом случае, своими многочисленными талантами ты заслужил сомнительную честь стать моим личным советником.

— Прошу прощения?

— Ты молод и умен. Мне нужна твоя помощь, хотя бы для того, чтобы в полной мере оправдать доверие ко мне Рима. Так что я решил назначить тебя на такое место, чтобы ты всегда был под рукой. У тебя будет собственный секретарь. Ну, что скажешь, Тим? Не возражаешь?

— Конечно, нет, Ваше Преосвященство, — ответил тот и с тоской добавил: — Если честно, мне будет не хватать этих долгих поездок из одной школы в другую. Пейзаж Новой Англии успокаивает истерзанную душу.

— Об этом не беспокойся. — Кардинал опять улыбнулся. — В моей канцелярии у персонала слишком много работы, чтобы позволять себе душевные терзания.

Он от души рассмеялся собственной шутке.

Вскоре Малрони начал привлекать Тима к различным мероприятиям, имеющим целью сбор средств. Сперва — на неофициальной основе. Поначалу Тим был не в восторге от таких поручений, поскольку прекрасно представлял себе, что толпа, ожидающая увидеть человека в красной шапке [76] Т. е. в облачении кардинала. , с неудовольствием встретит его приветствие: «Его Преосвященство сожалеет…» Однако, к его изумлению, жалоб не было, а с течением времени на подобные мероприятия все чаще стали приглашать именно его самого.

Кроме того, ему было теперь в чем исповедаться, ведь он открыл в себе тщеславие — он определенно ощущал удовольствие, оказываясь в центре внимания.

Однажды весной, за чашкой чая, кардинал как бы между прочим спросил:

— Тим, ты что-нибудь знаешь о балансовых отчетах? Дебет, кредит и все такое прочее…

— Боюсь, ничегошеньки, — признался Тим.

— Отлично. Я знал, что мы с тобой родственные души. Я всю неделю молился, чтобы Господь вразумил меня, и теперь у меня сильное ощущение, что для поправления дел нам требуется невинная душа. Так сказать, агнец среди быков.

— Не понял аллегории, Ваше Преосвященство. Это что-то из Эзопа?

Малрони расхохотался так, что крест у него на груди заплясал.

— Мальчик мой, не жди от меня эрудиции! Это очередная из моих дурацких смешанных метафор. «Быки», как я понимаю, означают хорошие новости с финансовых рынков, а агнцев в данном случае двое — мы с тобой.

После чего он уже безо всяких околичностей поведал Тиму о затруднительном положении Бостонской епархии, что было типично для всех епархий в стране: паства неумолимо сокращается, а пожертвования падают.

— У нас, разумеется, есть солидный фонд, — объяснил кардинал, — но он восходит еще ко временам расцвета клана Кеннеди. К сожалению, за прошедшие годы наши банкиры не сумели заработать для нас достаточно денег, чтобы, по меньшей мере, компенсировать инфляцию. Завтра мы с ними обедаем. Надо навести там шороху, а не то у нас школьники зимой замерзнут из-за нехватки дров.

— Мне кажется, я за всю жизнь ни разу не задумывался о деньгах, — сказал Тим. «Разве что когда разбил окно в чужом доме», — добавил он про себя.

— Отлично. — Кардинал был доволен. — Значит, будешь свободен от стереотипов.

В мире частного банковского капитала, возглавляемом протестантским истеблишментом, бостонская фирма «Макинтайр энд Аллейн» была заметным исключением. На самом деле их репутация — да и сами активы — поднялись как раз благодаря тому, что для денег католической церкви понадобились управляющие-католики. В кризисе 1929 года их клиенты выжили именно в силу того, что контора знала лишь один способ ведения бизнеса — консервативный. Теперь, в семидесятые, это достоинство обернулось вопиющим недостатком. И многие клиенты, подчас даже в третьем поколении, отказались от стратегии каменного века и сделали выбор в пользу чего-то более рискованного — наподобие авантюристов типа Майкла Милкена из компании «Дрексел».

К концу семидесятых «Макинтайр энд Аллейн» закрыли филиалы в Филадельфии и Балтиморе, сохранив свой нью-йоркский офис на прежнем месте, главным образом, чтобы не менять фирменных бланков. Отделение фирмы в Бостоне оставило за собой элегантное, отделанное красным деревом помещение в старинном здании в центре города.