Стефен Коллинз - Притяжение

Потом вернулась в гостиную. Вспомнила, что еще никуда не позвонила. В этой комнате не было телефона, и Ник пошла в родительскую спальню, чтобы позвонить в компанию, ведавшую кредитными карточками.

Она села на огромную родительскую кровать. Телефон стоял рядом, на столике.

Ожидая ответа, Ник задремала, прижав трубку к уху. Служащий компании, разбудив ее, заверил, что она получит новую карточку не позднее чем через три дня. С банком все было сложнее. Ник не сразу вспомнила номер своего страхового договора, чем вызвала подозрения у служащего на другом конце провода. Ник, наконец, восстановила в памяти и назвала нужные цифры. Ей ответили, что в течение недели выдадут новую чековую книжку, новую кредитную карточку и сообщат новый номер страхового договора.

Ник собрала последние силы и при помощи переносной приставки подсоединилась к своему домашнему автоответчику. Она ждала ответа, как заядлый курильщик ждет возможности закурить сигарету.

Некоторые, как обычно, просто повесили трубку. Было послание от драгоценной подруги Мег, которая жила в Лос-Анджелесе, но звонила почему-то из Аспена. Линда Блейк не звонила. «Прошло еще слишком мало времени», — успокаивала себя Ник. Затем прозвучало следующее:

«Привет. Это… Тодд. Прошлой ночью я думал, что умру от счастья, но пока я жив и решил позвонить тебе и сказать… что? Что всю тебя ощущаю. Мне трудно говорить такие слова автоответчику… что я делаю? Просто мне захотелось услышать твой голос. Может, позвонишь мне, когда вернешься… не знаю, откуда? Ты ведь сейчас не на лестничной площадке? Да, мне лучше помолчать. Я слишком много говорю, однако, в отличие от многих, я люблю технику наподобие автоответчиков. Они создают ощущение, что я разговариваю с тобой, потому что рано или поздно ты услышишь мои слова. Да. Ну, что ж. Сейчас я отключусь. Но мы еще поговорим. — И, после небольшой паузы: — Да, мой номер 847-3826».

У Ник появилось такое чувство, словно она последний раз видела Тодда много лет назад.

На автоответчике оставили еще одно послание. Впервые после вчерашней ночи сердце Ник учащенно забилось.

«Привет. Это Сэм. Я давно собирался позвонить, но был очень занят… До меня довольно трудно дозвониться, но ты можешь попробовать поймать меня по номеру 456-0604. Кстати, ты отлично играла в спектакле. Говорил я тебе об этом?»

Никогда он этого не говорил. Сэм был актером, с которым Ник работала на прошлой неделе в манхэттенском Театральном клубе; там ставили экспериментальную, некоммерческую пьесу. Сэм был известным актером, но не для широкой публики; его высоко ценили в театральной среде. Ник приняла предложение участвовать в спектакле, потому что ей льстило быть партнершей Сэма.

Он, по-видимому, лет на десять старше ее. Они встречались в сырой прихожей и часами разговаривали, оставаясь в клубе одни. Сэм обладал острым умом, с ним рядом Ник чувствовала себя таинственной, привлекательной и слабой женщиной. В спектакле он был великолепен. Сэм уехал в Лос-Анджелес на месяц киносъемок и перед отъездом попросил у Ник номер телефона.

Сэм отсутствовал уже больше недели, и с тех пор, возвращаясь домой, Ник с замиранием сердца прослушивала автоответчик.

Ей нравилось звучание его голоса. Она поставила телефон обратно на столик и, ощущая знакомый запах, исходивший от подушки матери, уткнулась в нее лицом и заснула.

В жарких лучах послеполуденного солнца Сент-Бартса, держа в одной руке бокал с еще прохладным шампанским, Ник другой обмахивалась, как веером, меню с десертными блюдами.

Ланч, на который мать пригласила Ник, а также нескольких своих друзей, подходил к концу. Все гости были в прорезиненных плащах, а на голове носили ботинки. Ник оделась скромно, если судить по стандартам Сент-Бартса: на ней бикини и бледно-голубая рубашка, завязанная на животе узлом.

Желтое нью-йоркское такси проезжало вдоль берега, и его водитель спрашивал сидящих за столом, не потерял ли кто-нибудь из них кошелек. Ник хотела ответить, но не смогла произнести ни звука. Такси въехало в воду, превратилось в моторную лодку и умчалось по волнам.

За ланчем говорили только о планах Эстер, и Ник было как-то не по себе. Возле воды резвилась группа молодых людей: они плавали, загорали, занимались серфингом. Они были атлетически сложены и, следуя традиции Сент-Бартса, ходили голыми. Их было человек пятнадцать-двадцать, все — мужчины.

— Пожалуй, я лучше пойду, — сказала Ник, надеясь, что никто не захочет к ней присоединиться.