Жаклин Монсиньи - Флорис. Любовь на берегах Миссисипи

— Весьма польщен, моя милая, но сейчас я, к несчастью, занят. Надо уладить кое-какие дела, лошадей подковать, снять дом…

— На здоровье, монсеньор, но я от своих слов не отказываюсь. Коли передумаешь, заходи к мадам Гобаль на Орлеанской улице, за собором, спроси Карлотту…

Девка, повернувшись на каблуках, двинулась своей дорогой, подметая шелковыми юбками пыль. Флориса внезапно озарило, и он бросился за ней вдогонку.

— Милая моя, вы тут, наверное, всех знаете… Может, кто-нибудь говорил вам о «Красавице из Луизианы»?

Карлотта прищурилась, словно пытаясь проникнуть в мысли молодого человека. А тот непринужденно пояснил:

— Мы разыскиваем этот корабль, потому что на нем находилась одна из наших кузин… Ей уже давно следовало бы быть здесь, ведь она отплыла из Бордо за два месяца до нас…

— А в управе ты спрашивал? — осведомилась Карлотта.

— Конечно, но там ничего не знают! Опасаются кораблекрушения…

Флорис говорил почти безразлично. Прежде чем уйти, метиска еще раз пронзительно взглянула на него.

— Приходи сегодня после полуночи, монсеньор… Возможно, я что-нибудь разузнаю!

Флорис повернулся, высматривая Адриана. Тот о чем-то жарко толковал с незнакомым матросом. Флорис очень хорошо понимал, отчего так волнуется брат. Вернулись Федор и Ли Кан, ведя в поводу четырех лошадей. Рыжая кобыла уже не хромала. Успокоившись на сей счет, Флорис устремил взор на сине-зеленые воды Миссисипи.

Из Иллинойса спускались загруженные до самых бортов шлюпы. Лодочники с бронзовыми от загара руками во все горло распевали песню нового моста, и Флорис с некоторой грустью слушал знакомую мелодию с изменившимися словами:

А в ушах Флориса все еще звучали истинные слова песни:

Внезапно его сердце гулко забилось. Он сам не знал почему, но Луизиана напомнила ему Украину — Украину, где он едва не стал царем мятежных казаков… «Здесь солнце светит ярче, а земля родит больше! Сердце же казаков крепче стали!» Да, именно так говорил гетман Саратов, крестный Флориса. Но в Луизиане, если не считать Федора, казаков и в помине не было. Флорис вздохнул.

— Здравствуйте, господин де Портжуа! Предаетесь размышлениям? Тпру! Тпру!

Этот возглас вернул Флориса на землю. Мари-Бланш Шьендель де Понтальба правила тяжелой повозкой. За ее спиной сидели на мешках с хлопком рабы. Лицо молодой женщины было скрыто от солнца полями широкой шляпы. Рыжие кудри рассыпались по плечам. На губах Флориса появилась улыбка. Мари-Бланш была очаровательна.

— Мое почтение, мадам! Вы преобразились в прелестного возчика!

— Мне надо сбыть хлопок, сударь… Моя плантация находится в нескольких лье отсюда, а управляться теперь приходится самой…

Флорис подошел к повозке. Мари-Бланш вдруг наклонилась к молодому дворянину.

— Всего три лье, сударь, по дороге к протоку Сен-Жан! Я каждый вечер играю на клавесине. Приезжайте в одиннадцать…

Флорис мысленно прикинул время. Рыжая кобыла отличалась резвостью, но летать, подобно Пегасу, все же не могла. Поймав на лету руку очаровательной вдовы, он прикоснулся губами к ее пальцам.

— Жестоко заставлять меня ждать до одиннадцати, мадам… с вашего позволения я приеду в десять…

Мари-Бланш рассмеялась, напустив на себя простодушный вид.

— Позволяю, сударь, позволяю… Приезжайте вместе с графом де Вильнев… Кажется, Жольетта де ла Бюисоньер собиралась заглянуть ко мне сегодня… Но, но!

Виконтесса щелкнула кнутом. Флорис хлопнул по крупу одну из впряженных в повозку лошадей, а затем приподнял треуголку.

— Мадам, я совершенно счастлив, клавесин — это моя страсть!

С набережной послышались возбужденные крики. Люди бежали к берегу. Вдали показались мачты корабля.

— «Луара», «Луара»!

Флорис поспешно подошел к Адриану. На судне спускали паруса. Корабль медленно поднимался по Миссисипи. Лоцманы измеряли глубину, выверяя курс.

— Что-нибудь узнал? — спросил Адриан, не отрывая глаз от приближающейся «Луары».

Флорис пожал плечами.

— Ничего! Правда, нас обоих сегодня вечером пригласили к виконтессе… А ты что-нибудь выведал у этого матроса?

— Тоже ничего… Он никогда не слышал о «Красавице из Луизианы».

Флорис, не в силах скрыть разочарование и досаду, отвернулся. В толпе медленно двигалась роскошная карета, перед которой шествовали рабы.