Мишель Ричмонд - Год тумана

— Тебе нужно попробовать, — говорит сорокалетний программист из Атланты. Имеется в виду серфинг. Мой третий день в Эрмосе, мы сидим в баре. Играет музыка, по телевизору передают матч по регби. «Делавэры» — «Цитадель». Программиста зовут Дик. Он похож на персонажа из «мыльной оперы»: безукоризненная прическа плюс привычка пристально и долго смотреть в глаза. Он то и дело поворачивается к экрану и восклицает: «“Делавэры”, вперед!» Ходят слухи, будто Дик за время пребывания в Эрмосе уже переспал с половиной американок.

— Серфинг не для меня. Я боюсь глубины и скорости. И потом, не люблю терять контроль над ситуацией.

— Это ведь самое приятное, — возражает Дик, кладет руку мне на талию и просовывает пальцы под топик.

— Эй, поосторожнее.

Ловелас улыбается и шутливым жестом вскидывает обе руки, хотя, судя по всему, удивлен отказом.

Несколько часов спустя знакомлюсь с Сами из Галвестона, которая зарабатывает на жизнь барменшей и уборщицей в местном мотеле. Ей тридцать шесть, на родине ждет жених, работающий на машиностроительном заводе. Очень тоскует и ждет возвращения невесты из Коста-Рики, чтобы жениться и завести детей.

— Мы вместе приехали сюда семь лет назад. Он устал от Коста-Рики, а я нет. Чем дольше тут живу, тем сильнее хочется наслаждаться жизнью и тем меньше думаю о детях, — объясняет Сами, протирая стойку мокрой тряпкой.

На ее вопрос о причинах, заставивших меня сюда приехать, говорю, будто делаю серию фотографий для путеводителя. Это моя «легенда» — единственный способ, которым я могу объяснить свое присутствие в Эрмосе. Фотоаппарата, который я повсюду ношу с собой, должно, по-моему, быть достаточно для подтверждения. Уже через пару дней мы с Сами становимся подругами. Иногда по вечерам, когда клиентов мало, Сами просит кого-нибудь из поваров постоять за стойкой, а сама отправляется со мной гулять по пляжу. Сидим на песке и наблюдаем, как серфингисты напоследок ловят волны, прежде чем отправиться по домам. Их гибкие тела кажутся такими красивыми в лучах заката; ничего подобного небу Коста-Рики мне еще не доводилось видеть. Серфингисты выходят на берег, с досками на плече, похожие на танцоров, и очень трудно поверить, что это обычные парни и девушки откуда-нибудь из американской глубинки.

На пятый день в Эрмосе сижу на пляже с Сами. Между нами на песке стоят две бутылки пива. Вынимаю из кармана листок бумаги, разворачиваю и показываю ей рисунок.

— Ты где-нибудь такое видела?

— А должна была?

— Я срисовала с одной доски.

Сами поближе присматривается к золотой лягушке.

— Ну конечно. Парень, который делал эти доски, недавно умер. Билли Розботтом.

— Ты его знала?

— А кто не знал? Розботтом заглянул к нам в бар пару лет назад. Поставил выпивку всем девчонкам, развернул отчаянный флирт. Хороший был парень. Оставил чаевых больше, чем заплатил по счету. Когда он умер, мы устроили на пляже вечеринку в память о нем.

— Мне бы хотелось одну из его досок, — говорю. — Не видела таких в Эрмосе?

— Только одну. Это большая редкость.

— Когда?

— Несколько месяцев назад.

— И что это был за тип?

— Не тип. Девушка. — Сами смотрит пристально, будто насквозь проглядеть пытается. — А зачем тебе доска? Ты ведь не катаешься.

— Хочу купить доску для друга, — говорю и стыжусь своей лжи. Но я еще не готова открыть карты. Не хочу, чтобы слух обо мне распространился по всему побережью. Боюсь, как бы люди из желтого «фольксвагена» не уехали, услышав эти новости, если, конечно, они еще здесь. По той же причине никому пока не показывала их портреты; они лежат в глубине рюкзака в ожидании подходящего момента.

Сами одним глотком допивает пиво.

— Послежу, не появится ли здесь доска Розботтома.

— Спасибо.

— Эбби. — Она открывает вторую бутылку.

— Что?

— У меня хорошее чутье на людей. Ты чего-то недоговариваешь.

— С чего ты взяла?

— Одинокая женщина, профессиональный фотограф, приезжает в маленький городок в Коста-Рике, населенный почти исключительно серфингистами. При этом сама не занимается спортом и значительно старше большинства тех, кто болтается на этом пляже… — Сами подмигивает. — За исключением разве что меня.

— Я же сказала, делаю снимки для путеводителя.

— Это глупо, — возражает Сами, откидывается на локти и обращает лицо к солнцу. — Если бы ты делала снимки для путеводителя, уже давно уехала бы из Эрмосы. Ну как, сама расскажешь, в чем дело, или начать угадывать?