Айрис Денбери - Рандеву в Лиссабоне

— Я слышал, завтра вы отпускаете Дженис на целый день, и я решил воспользоваться этим на тот случай, если вы внезапно передумаете и приклеете ее опять к пишущей машинке.

Наступила тишина, Дженис почувствовала, как Эверард полностью отключился от нее, как будто перешел в другое измерение. Дженис беспомощно старалась выбраться из создавшейся неловкой ситуации.

— Мануэл… Я…

И тут же раздался стальной голос Эверарда:

— Простите, Дженис. Мне как-то не пришло в голову, что у вас могли быть предыдущие договоренности. Вам следовало поставить меня в известность раньше. Конечно, вы должны отправляться с Мануэлом. — С этими словами он поднялся, коротко сказал всем «доброй ночи» и немедленно исчез в доме.

— Господи, какая муха его укусила? — поразился Мануэл.

— Я собиралась вас предупредить, но у меня не было возможности. Он хотел поехать со мной в Синтру. Я подумала, что вы не будете ничего иметь против, если мы… — Голос ее замер в отчаянии.

Мануэл помолчал несколько секунд.

— Должен сказать, что я бы как раз был против расторжения нашей договоренности, но я бы уступил ради вас. А теперь уже, полагаю, напрасно приносить какие-то жертвы?

— Совершенно напрасно. Эверард никогда не предлагает дважды.

— Простите, я виноват, что все получилось столь нескладно. Если бы я не сболтнул столь неосторожно… В любом случае я сделаю завтра все от меня зависящее, чтобы вы прекрасно провели время, Дженис.

У нее застрял комок в горле, не давая ей возможности дышать. Ей хотелось немедленно убежать, не обращая внимания на достоинство, но какая от этого теперь была бы польза? Когда она вновь смогла контролировать свой голос, то заговорила о чем-то другом — о красивом парке, который был позади дома, о том, что ее часы и кошелек каким-то мистическим образом были ей возвращены, обо всем, что приходило ей в голову.

— Значит, теперь вы не будете сомневаться в честности португальцев? — сказал он.

Но когда она наконец добралась до своей комнаты, то легла на кровать, закрыла голову подушкой и стала плакать о своей импульсивной легковесности и умении обидеть именно того человек, с которым стремилась всем сердцем быть в любовной гармонии.

На следующий день, верный своим обещаниям, Мануэл постарался быть самым гостеприимным хозяином, на что Дженис отвечала всем сердцем, стараясь загладить свою нелюбезность и разочарование. Она сама делала предложения и соглашалась с его идеями, отчасти забыв о своем вчерашнем разочаровании и потерянном дне с Эверардом.

— Давайте поднимемся на лифте вверх по улице. У меня так и не было времени сделать это.

Когда холмы, на которых располагался Лиссабон, поднимались слишком круто для трамваев и автобусов, в городе использовались фуникулеры и специальные лифты, чтобы поднимать людей с одного уровня на другой. На вершине Святой Юсты кабина лифта входила в закрытый проход, который шел над крышами и дворами, лежащими далеко внизу, и вел к Ларго-де-Кармо, большой площади неправильной формы, от которой улицы делали крутые повороты. Стоя в кабине, Мануэл и Дженис неожиданно ощутили себя как бы в другом городе. Совсем близко находились развалины церкви Кармо, все стороны которой были открыты небу и превращены в хорошо ухоженный сад и где повсюду на обломках колонн сидели, как изваяния, кошки.

— Вы, конечно, уже бывали в магазинах на улице Гарретт, это такая же улица, как Бонд-стрит в Лондоне или Виа Венето в Риме.

— Да, я была здесь, но как-то приехала с другой стороны, не знала, что существует более простой путь.

А пока они тихо шли, рассматривая прекрасные драгоценные украшения и столовое серебро в витринах ювелирных магазинов, элегантные платья и костюмы в окнах других, ряды книг на книжных полках третьих. Так они дошли до пристани, где только что причалило небольшое судно с бананами, которое стали при них разгружать босоногие женщины, перекрикивающиеся между собой, предлагая тут же желтый спелый фрукт за смехотворную цену.

— Сегодня банановый день, — засмеялась Дженис. — В прошлый раз, когда я здесь была, все женщины были с лимонами, я тогда тоже купила несколько.

Кроме продавщиц фруктов здесь были и женщины с тяжелыми корзинами на головах, полными свежей рыбы. Они, не переставая, кричали: «Свежая рыба!»

Они сели на паром, и Мануэл предложил поесть в расположенном на другом берегу Тежу ресторане в Касилхосе. Дженис уже бывала в этом ресторане «Флореста», но это было таким большим наслаждением сидеть у открытого окна и наблюдать за скользящими по поверхности воды большими и маленькими судами. А самым красивым отсюда был вид на Лиссабон, казавшийся городом из вымытого мрамора и поднимавшийся из вод реки неровным горизонтом башен и церквей. Это был день больших и маленьких удовольствий, которые только мог предложить прекрасный Лиссабон, и Дженис была безумно благодарна Мануэлу за то, что он так хорошо понял ее настроение и не стал тащить по обычным дорогам, где так любят появляться тысячи туристов.