Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

— Ритуальные войны? — Кортес налил Агильяру бокал вина, но тот даже не прикоснулся к спиртному.

«Бедняга, — подумал Кортес. — Неужели майя настолько запугали его, что теперь он не может наслаждаться благами просвещения?»

— Они стараются не убивать своих врагов на войне.

— Так это игра, а не война?

— Да, это игра, но она опасна. Жертвоприношения пленников тут в порядке вещей. Они ведут пленных на вершины пирамид, и там жрецы вырезают их сердца во славу бога солнца, Уицилопочтли. А конечности пленных съедают лучшие воины. То же самое практикуют и майя.

В каюте Кортеса стояли лишь койка, кресло, стул, стол, которым пользовались в случае необходимости для проведения хирургических операций, да еще пара скамеек. Оконные стекла были перепачканы пометом чаек и солеными брызгами, их прикрывали пыльные бархатные занавески красного цвета, подбитые серебром. Кортес поспешно задернул эти дорогие занавески, поскольку не хотел, чтобы кто-нибудь подслушал этот разговор. Вездесущие, как насекомые, проклятые шпионы могут, если пожелают, сломить верность солдат, заставить их поддерживать интересы этого подлеца Веласкеса, подбить их на возвращение домой. Кортес знал, что в его окружении полно трусов и бунтарей. От одной мысли об этом его бросало в пот, а по спине бежали мурашки. Неизвестно, кто живет в его бороде. Там настоящее царство вшей. В паху у него все болело от потертостей. И какой идиот выдумал гульфик? Кортес жил в тропиках Гаити, ради бога, почему же здесь ему так плохо?

— У них долгая письменная история, и их письмена очень красивы. У майя сложная система исчисления, а еще они изобрели то, что называют нулем. Они астрономы.

— Не стоит восхищаться язычниками, Агильяр. Пока вы были в плену, в Германии объявился богохульствующий монах-еретик, подлый шарлатан по имени Мартин Лютер, призывающий к восстанию и надругательству над святынями. Несомненно, вскоре его сожгут на костре. Он считает себя просвещенным, но им управляет дьявол.

Агильяр никогда не слышал о Мартине Лютере.

— Видите ли, Агильяр, мы, жители Новой Испании, — настоящая надежда для церкви. Европу раздирают противоречия, а здесь есть множество душ, ждущих обращения и жаждущих света.

— Они и так считают себя детьми солнца, капитан.

— Что ж, значит, полдела сделано. Видите ли, я верю в человеческую природу, Агильяр. Я верю в то, что человек предпочтет только лучшее. Именно поэтому мои офицеры и солдаты идут за мной.

— Вы им доверяете? А они вам доверяют?

— Да, несомненно. Куда денется бык, который не хочет тащить плуг?

Тем не менее Кортес был вовсе не так убежден в этом, как утверждал. Кому он мог верить? Денди Куинтавалю, открывшему первую фехтовальную школу на Кубе? Нельзя было пройти по улицам Гаваны, не наткнувшись на человека с рапирой. А черный раб Куинтаваля, с огромной головой и торчащими во все стороны волосами, отчего голова его напоминала голову Иоанна Крестителя на блюде, — что он думал о своем глупом хозяине? Этих черных не понять. А Исла? Может, он человек губернатора? У Исла лицо змеи, он всегда готов к атаке. Отец Ольмедо в лучшем случае нейтрален, в худшем — бесполезен. А этот францисканец Франсиско, человек настолько толстый, что было удивительно, как ему удается пройти два шага, не говоря уже о том, чтобы путешествовать по континенту? И еще Альварадо, чьи ноги не поспевают за его беспокойными мыслями, а кожа сочится страхом. Берналь Диас — просто лакей, но как он проявит себя в битве? Нуньес очень ценен как картограф и плотник, но он еврей, а значит, в Испании ему не позволяли брать в руки оружие, так что у него нет даже элементарных навыков в сражении на мечах. У Пуэртокарреро язык без костей, а Ботелло, предсказатель и прорицатель, и еще к тому же доктор, несомненно, по происхождению цыган, неверующий. Но он тоже нужен им, так как умеет делать ампутации и зашивать раны, а как предсказатель просто незаменим. Кортес повернулся к Агильяру.

— Я не потерплю предательства, и я вижу, что вы можете мне помочь. Я собираюсь сделать вас одним из офицеров.

— Меня, господин?

— А почему нет? У вас острый ум, вы отважны, немного потренировавшись, станете превосходным солдатом. — Помолчав, Кортес поднял указательный палец. — И вы знаете язык.

— Только чонталь-майя.

— Прекрасно для начала.

— Я не воин.

— Склонность к сомнениям вряд ли можно назвать добродетелью испанского гранда.

— Я не гранд, капитан.

— Полно, полно, приходской священник научил вас читать и писать, не так ли? Вы знаете катехизис и владеете латынью. У вас спокойный нрав, несмотря на постигшую вас участь. И не нужно говорить, что вы брезгуете войной. Сама жизнь — это война. Статуса и ранга можно добиться лишь действиями.