Фрэнсис Шервуд - Ночь печали

— Теночтитлан, столица мешика и ацтеков, напоминает древнюю Спарту, команданте.

— Вы бывали в Теночтитлане? — улыбнулся Кортес.

— Я лишь слышал о нем, но слава и завистливые речи ширятся повсюду. Народ мешика — каменотесы, ремесленники, торговцы, но в первую очередь — воины. Война — это их религия, а их главный бог — бог солнца Уицилопочтли, бог войны.

— Так значит, они поклоняются дьяволу?

— Они ничего не знают о христианском боге.

— Вы хотели сказать — «Боге». Бог есть Бог.

— Ну, конечно же, я имел в виду Бога.

— Могу я довериться вам, сеньор Агильяр? — Кортес пододвинулся поближе, и Агильяр почувствовал его зловонное дыхание, увидел потемневшие неровные зубы и язык, покрытый белым налетом.

— Конечно же, вы можете довериться мне, команданте, то есть Кортес. Вы спасли мне жизнь.

— Каким было ваше положение в обществе до того, как майя взяли вас в плен, Агильяр?

— Я был священником, команданте Кортес.

— Вы не похожи на священника и не говорите как падре.

Агильяр пожал плечами.

— Однажды став священником, останетесь им навсегда. Это как с еврейством, Агильяр.

— Вот как? Я не считаю себя достойным.

— Неужели? Что же вы сделали?

— Я возлег с женщиной, команданте Кортес.

— А кто этого не делает?

— Она не была крещена.

— Вот оно что… Почему же вы сначала не окрестили ее? У вас была власть.

— Я торопился.

— Почему?

— За это они пощадили меня. Я стал рабом касика. Если вы не возражаете, я предпочел бы, чтобы вы и все ваши соратники считали меня обычным человеком. Я даже нечто меньшее, чем человек. Я ваш покорный слуга.

— Слуги тоже люди, и мои слуги верны мне, но я понял вас, Агильяр. Итак, могу ли я сказать вам кое-что?

Агильяр не знал, собирается ли Кортес исповедоваться, и хотел предупредить его, что уже не чувствует себя способным отпускать грехи и не желает слышать о бедах и прегрешениях других. Он никому не может отпустить грехи, в первую очередь самому себе.

— Губернатор Кубы Веласкес отправил нас в разведывательную экспедицию. Если уж на то пошло, мы можем заняться торговлей и заработать немного золота, без особых амбиций.

— У вас одиннадцать кораблей.

— Да, часть из них я финансировал лично.

— У вас много оружия.

— Вы весьма наблюдательны, сеньор. Что я собираюсь сделать — и мои солдаты должны смириться с этим, те из них, кто еще не смирился, — так это построить поселение, основать город во имя императора Карла Пятого, а затем от имени императора заявить о своем праве на эти земли и завоевать эту страну.

— Вы и впрямь амбициозны, господин, — опешил Агильяр.

— Это единственное решение проблемы, так как вскоре всех индейцев объявят официальными вассалами короля Карла, а восстание будет караться смертью. Такова воля Бога, воля Папы Римского.

— А губернатор Кубы, который прислал вас, знает о ваших намерениях?

— Этот глупый, недальновидный, толстый, мерзкий подлец, неспособный управлять собственными чреслами, этот Веласкес, что управляет Кубой, ничего не знает о Судьбе. Он будет завидовать нашей славе, он будет жаждать военных трофеев. Он не заслуживает ничего, кроме неповиновения.

— Я понял.

— Поняли? Мелочное недовольство Веласкеса может привести к тому, что он пошлет свои корабли, дабы остановить нас и привезти обратно, закованных в цепи. Несмотря на все препятствия, мы верны королю Карлу, Папе Римскому и Богу. Вы готовы к этому?

Сейчас Агильяр был готов лишь к тому, чтобы улечься в постель и поспать, а затем поесть за столом, почитать книгу при свечах и прожить остаток жизни, работая школьным учителем в приходе какого-нибудь заброшенного сонного городишки. Сбежав от своего хозяина, он и не думал, что окажется вовлеченным в заговор, грабеж, казни и предательство межконтинентального масштаба.

— Я восхищаюсь вами, команданте, но я не достоин этого. Видите ли, мне не хватит таланта. Вы, почтенный господин, и ваши отважные капитаны больше подходят для этой священной задачи.

— Верно. Мы как раз те люди, которым это по плечу. Experiencia es todo [20] Опыт есть все ( исп. ). . Бог, слава и золото — других альтернатив в этом мире нет, если вы не хотите марать руки земледелием. — Кортес, принявшийся было расхаживать по каюте от волнения, вновь уселся. — Расскажите мне еще об этом воинственном народе.

Агильяр вздохнул.

— Войны тут ведутся часто, иногда — чтобы восславить богов, иногда — чтобы преодолеть голод, а иногда просто для развлечения. Их сражения называются «цветочными войнами», так как кровь пленников служит удобрением для цветов и от нее маис и все остальное растет лучше.