Фред Стюарт - Титан

Неожиданно воцарилась тишина.

Питер, совсем позабыв о своем шарике, бросился бегом к красивой женщине, которую он успел полюбить. Он не мог понять, почему она лежит неподвижно прямо на земле.

— Миссис Флеминг, — позвал он издали.

Подбежав к ней, он, тяжело дыша, упал на колени и взял ее за руку. И тогда он увидел черно-бурые дырочки на ее красивом белом платье.

— Миссис Флеминг! — заревел он. — Вставайте. Пожалуйста… Вставайте…

Питер Чедвик потерял свою вторую маму.

Бессмысленное убийство Эдвины едва не свело Ника с ума. Эта ни в чем не повинная женщина, находившаяся далеко от ближайшей военной цели, была застрелена из пулемета с воздуха, когда бежала по лужайке, пытаясь спасти десятилетнего мальчика. Это поразило Ника в самое сердце своей варварской жестокостью и бессмысленностью. Его ненависть и отвращение к нацистскому режиму, зародившаяся восемь лет назад в комнате допросов гестаповского застенка, теперь затмила его мозг. Когда ему показали ее тело в местном морге, он зарыдал, как ребенок. Ее лицо, красивое и в смерти, пробуждало в его сознании тысячи светлых воспоминаний. Его первая встреча с ней в Тракс-холле так много лет назад, во время первой войны… Их бурный роман… Головокружительные годы, проведенные в Голливуде… Их ссоры и семейные радости… Их ласки и подозрения в обоюдной неверности… Они прожили вместе почти четверть века, и вот теперь она покинула его. Нежданно, страшно, бессмысленно.

Он прижал ее руку к своим губам, жгучие слезы упали на ее ледяную кожу. Его сердце было разбито.

Спустя два дня после этого маленькую каменную церквушку, построенную в XVIII веке, заполнили волнующие звуки мелодии гимна Уильяма Блейка «Иерусалим», который исполнялся хором мальчиков и молящимися. Ник согласился с тем, чтобы его жена была похоронена вместе с другими членами своей старинной фамилии. Жители соседней деревеньки в течение вот уже более двухсот лет оказывали последние почести хозяевам Тракс-холла — одним больше, другим меньше. В церкви присутствовали родители погибшей, лорд и леди Саксмундхэм. Они как-то вдруг постарели. Королевскую фамилию здесь представляла герцогиня Кентская. Черчилль не смог приехать и прислал письменные соболезнования, зато была его жена Клементина. Попрощаться с сестрой приехала и леди Блейк. Но больше всех страдал, кажется, Питер Чедвик. Его, как и остальных воспитанников приюта, тоже привезли сюда, чтобы они имели возможность проститься с любимой ими миссис Флеминг.

«Пока мы не построили Иерусалим, — пел хор, — на зеленой и мягкой земле Англии».

Был здесь и Чарльз. Он появился в церкви сразу после начала церемонии. Он сидел на скамье в последнем ряду в своей форме летчика и слушал преподобного доктора Кадуоллэдера, служившего заупокойную по женщине, которую он знал еще маленькой девочкой в те далекие и мирные времена, теперь казавшиеся уже чем-то вроде красивой сказки… Наконец молитва окончилась, последние звуки гимна отзвучали под сводами церкви и гроб с телом Эдвины был опущен в склеп.

Когда все стали выходить из церкви, Чарльз подошел к отцу. Прошло уже больше года с того времени, как они не виделись и не разговаривали.

— Могу я с тобой поговорить? — спросил Чарльз.

Ник рассеянно посмотрел на него и кивнул. Они шли вдоль стены церкви. Стоял холодный, сырой день, небо было серым, стонал ветер. Чарльз достал из кармана кителя листок бумаги и подал его отцу.

— Ты знал, что я никогда не разменяю этот чек, — сказал он.

— Знал.

— Я снова хочу быть твоим сыном. Я… — Он сглотнул. — То, в чем ты меня тогда обвинил, правда. Я осознаю, что совершил гнусный поступок с Сильвией. Мне стыдно за себя. Но я собираюсь просить тебя, во имя памяти о матери, чтобы ты попытался простить меня и дать мне еще один шанс. Я действительно стремлюсь к тому, чтобы ты мной гордился. — Он помолчал немного, потом добавил: — Я даже хочу, чтобы ты снова меня полюбил.

Ник закрыл глаза и услышал голос Эдвины: «Чарльз наш сын! Не важно, что он натворил! Какие бы ужасные вещи это ни были… Мы дали ему жизнь и не можем вот так просто швырнуть ему чек и выставить из дому!»

В течение всего последнего года жизни Эдвина постоянно твердила мужу, чтобы он изменил свое решение в отношении сына. Теперь, глядя на Чарльза, Ник жалел о том, что проявил упрямство и не пошел навстречу жене. Он взял сына за плечи, и они обнялись.

— Я так ее любил, — прошептал Чарльз.

— И я, — сказал Ник. — Даже больше, чем сам думал.