Джессика Соренсен - Совпадение Келли и Кайдена

— У меня был хороший учитель, — бормочу в ответ, ребра и рука болят, но я никогда не ощущал подобного удовлетворения.

Отец поднимает стул и бросает его через комнату, сбивая полку и разбивая вазу. Я даже не вздрагиваю. Просто провожу большим пальцем по трещинам в столе.

— Когда я допустил ошибку в твоем воспитании? — обогнув кухонный островок, он выходит в центр комнаты. — Ты уже в два года был никчемным.

Я смотрю на стену, представляя улыбку Келли, звук ее смеха, нежность ее кожи.

— Ты меня слушаешь? — орет отец. — Черт, Кайден, перестань меня игнорировать!

Закрываю глаза, вновь вспоминая, каково было прикасаться к ней, целовать ее тело, вдыхать аромат ее волос, быть в ней.

Отец ударяет кулаком по столу, и мои глаза раскрываются.

— Поднимайся.

Встаю, опрокидывая стул на пол. Я готов. Пока он сгибает локоть, замахиваясь, я сжимаю кулак и ударяю его в челюсть. Боль поражает нас обоих, когда наши кулаки врезаются в лица друг друга. Остановившись на мгновение, он действительно смотрит на меня, словно видит впервые, прежде чем швырнуть меня в стену, схватив за плечи.

— Завязывай, мелкий засранец! — отец ударяет меня в бок коленом, а я в ответ врезаю кулаком ему в щеку.

Он снова шокирован, ему требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. А я думаю только о том, как испуганно он выглядит, о нехватке уверенности в его взгляде, неустойчивости позы.

Отец хватает меня за рубашку, отчаянно пытаясь вернуть контроль, и толкает рукой в лицо так, что я врезаюсь в кухонный шкаф. Впившись ногтями в ладони, сжимаю кулак и ударяю его в голову со всей силы. Зарычав, он отталкивает меня назад, я падаю на стойку, сбивая набор ножей на пол. Я хочу двинуться вперед, но отец кидается в мою сторону. Ускоряясь, пытаюсь перепрыгнуть через стойку, он ловит край моей рубашки и опрокидывает меня на пол. Я стараюсь дотянуться до него рукой, но он уклоняется.

Я ничего не чувствую. Внутри меня все абсолютно мертво, я разворачиваюсь, пихая его в грудь руками. Отец не отпускает меня, даже когда сам падает на пол, утягивая меня вслед за собой. Пытаюсь перевернуться, чтобы оказаться сверху, но мгновение спустя чувствую, как что-то острое впивается мне в бок, и все останавливается.

Он поднимается, держа в руках окровавленный нож.

— Почему ты никогда не слушаешь меня? — отец бросает нож на пол, к моим ногам, и тот со звоном ударяется о плитку. Его лицо белое, словно у призрака, пока он пятится назад. — Ты, чертов… — он проводит пальцами по лицу, после чего выбегает через входную дверь, оставляя ее открытой, холодный ветер врывается в комнату.

Каждая часть тела болит, будто в меня вонзили тысячу ножей, вместо одного. Переворачиваясь на бок, подползаю к стойке, прислоняюсь к ней спиной, прижимаю руку к ране. Кровь покрывает мои дрожащие пальцы и сочится из дыры в рубашке, заполняя стыки кафельного пола подо мной. Закрываю глаза, с трудом дыша, но боль побеждает.

Я думаю о Келли, чем она сейчас занимается, как отреагирует, когда узнает, что произошло. От этих мыслей больно, хотя не должно быть; от мысли, что я покидаю ее, что она покидает меня, что я больше никогда не буду с ней. Я не могу этого вытерпеть.

Поднимаю нож, моя рука трясется, когда подношу лезвие к предплечью. Я делал это тысячи раз, чтобы заглушить боль. Все началось, когда мне было семь, и я понял, что нанося себе порезы, могу дышать – это помогло пережить ад, который представляла собой моя жизнь. Это мой мерзкий секрет, тьма, живущая внутри меня. С каждым порезом боль начинает затихать, а кровь заливает пол.

Келли

Я просыпаюсь в пустой кровати, и паника проносится по телу. Куда он ушел? Хватаю телефон с тумбочки, пишу Кайдену несколько сообщений, но он не отвечает. Обувшись, выбегаю на улицу, ищу его. Мне нужно поговорить с ним о прошлой ночи, рассказать ему, что мы просто должны забыть обо всем, ведь когда Кайден рядом, случившееся с Калебом не так пугает.

Солнце едва показывается из-за гор, окрашивая небо в ярко-розовый цвет, но эта красота обманчива, учитывая то, что происходит внизу, где дует холодный штормовой ветер.

Мой отец сидит за кухонным столом, когда я захожу в дом. Его каштановые волосы идеально причесаны, он в галстуке и классических брюках, в полной готовности к сегодняшнему обеду в честь Дня благодарения.

Он хмурится, оторвав взгляд от своего завтрака.

— Ты в порядке? Такое ощущение, что ты плакала.

— Все нормально, — оглядываю гостиную, прежде чем вернуться обратно на кухню. — Где мама? Мне нужно попросить у нее машину.