Лора Флоранд - Француженки не заедают слезы шоколадом

Ей пришлось изо всех сил сдерживать слезы. Он мягко сжал ее затылок.

– Allez , Сара, пойдем, поедим.

Патрик повел Сару к лифту, и ее рот широко открылся от изумления. Как, и это все? Конечно, то, что он сегодня уже сделал для нее, было прекрасно, но… Черт побери, будто вернулись самые первые дни ее практики, когда он так часто подмигивал ей или улыбался, заставляя чувствовать себя чертовски особенной, а затем небрежно проходил мимо, будто ничего не произошло. Она не оказывала никакого воздействия на его мир, в котором Патрик жил просто сам по себе. Должен существовать специальный закон, запрещающий любому мужчине приводить женщину на верхнюю площадку Эйфелевой башни, начинать с ней романтический разговор, признаваться ей, как ему повезло, что она есть на свете, – и после всего этого просто идти поесть.

Черт побери, иногда есть польза от того, что она больше не ненавидит его. В противном случае она не сдержалась бы и огрела бы его по голове чем-нибудь тяжелым.

Огромные стальные балки обрамляли великолепный вид города, открывавшийся со второго этажа Эйфелевой башни. Как только Сара и Патрик вошли, официанты засуетились, будто Сара и Патрик были кинозвездами, которым надо обеспечить идеальное обслуживание. Сара взглянула на Патрика, пока их вели к столику, откуда открывался лучший вид.

– Что? Слишком много народу? Ты предпочла бы пойти куда-нибудь еще?

– Тебе все это кажется само собой разумеющимся?

Он не сразу понял, о чем она говорит, оглядел зал, уловил смысл ее вопроса и рассмеялся.

– Да они просто хотят переманить меня к себе. Удостоенные звезд рестораны всегда так действуют. А кроме того, даже если в ресторане работает знаменитейший chef patissier , никогда не следует недооценивать желание кухонной команды доказать, что они могут затмить его. – Он пожал плечами. – Мы в Leucé ведем себя так же.

Иногда требовалось время, чтобы переварить услышанное.

– Ты мог бы работать здесь? Они тебя пригласили?

Он подмигнул ей и поднял брови.

– Merde , Сара, они получили только одну звезду. Ну конечно, я мог бы работать здесь. Им же хочется получить вторую.

«Только» одна звезда Мишлен. Сара ощутила себя в заоблачном мире, а ведь мечтала только об одном танце на балу. Только о том, чтобы немного научиться в Париже кондитерскому делу à la [121]Хепберн [122]и потом вернуться домой, в свой мир. Когда Патрик вмешивался в чью-либо мечту, чтобы осуществить ее по-своему, то, конечно же, делал эту мечту только больше.

– Тебя не соблазняет работа в таком месте, где весь Париж распростерт у твоих ног?

Перед тем как ответить, Патрик убедился, что никто из официантов не может их слышать.

– Ни капельки не соблазняет. Но это не мешает нам делать друг другу одолжения. Нет уж, если я и решусь возглавить собственную кондитерскую кухню, то люди будут приезжать ради меня, а не ради чертова здания.

Сара слабо улыбнулась и провела рукой по кончикам его пальцев, лежащих на столе. Какие у него мозоли! Забавно, как он сдерживает свое высокомерие, чтобы никто не понимал, насколько оно сильно – причем заслуженно! Лишь изредка бывают случайные вспышки. Как, скажем, сейчас, когда он объявил, что должен быть знаменитее, чем Эйфелева башня.

– Сам-то ты хочешь открыть собственный ресторан? Или тебе все еще хочется стать инженером? Ты ведь был ребенком, когда мечтал о Марсе.

«Ты позволил себе заметить, как сильно ты любишь то, что делаешь, Патрик? Что сейчас ты в своей стихии? Не возненавидишь ли ты работу с холодными аппаратами, находящимися на другом краю Солнечной системы, до которых нельзя дотянуться и потрогать руками? Почему ты не хочешь признать, что существуют вещи, которые ты действительно любишь? Потому что боишься, что их опять вырвут из твоих рук?»

Он пожал плечами, будто все это не имело никакого значения. Ну да, конечно.

– Я пошел бы работать в двухзвездочный ресторан, если бы решился. Гораздо интереснее ловить свою следующую звезду, чем сохранять три, уже полученные. Все равно нельзя получить больше трех, а значит, ты просто застрял.

Застрял на трех звездах. Когда Патрик смотрит на мир с заоблачных высот, то в своем неосознаваемом высокомерии кажется чертовски восхитительным. Конечно, он не хочет быть высокомерным – просто привык быть идеальным.

– У Люка хорошо получается сохранять их, но мне это вроде как скучно. Ловить третью звезду было весело. Merde , и вправду весело! Но теперь мы снова и снова убеждаем критиков, что не выпали из игры. И знаешь, плевать я на них хотел, на этих гребаных критиков. Это одна из причин того, что я не совсем уверен, буду ли хорошим шеф-поваром. Но Люк такой, и… – Патрик лениво махнул рукой.