Лори Макбейн - Золотые слезы

1848 год

— Поедем со мной, Mapa! — умоляюще воскликнул Джулиан, в его ярко-синих глазах полыхало пламя страсти.

Прелестная девушка горделиво выпрямилась, тряхнув золотистыми волосами, и окинула его презрительным взглядом с головы до пят. Длинные пушистые ресницы скрыли от Джулиана торжество, промелькнувшее в ее взгляде. Джулиана заворожила чарующая улыбка, и он не отрываясь смотрел на алые влажные лепестки, мечтая как можно скорее ощутить их вкус на своих губах. Из груди его невольно вырвался тяжелый вздох, когда юноша залюбовался распущенными волосами, доходившими почти до бедер, словно окутывавшими стройную фигуру тонким шелковым плащом. Они тускло поблескивали в лучах полуденного солнца, пробивавшегося в комнату сквозь плотные жалюзи, и отбрасывали едва заметную тень на матовую белизну точеной шеи и соблазнительные холмики грудей, выступавшие из воздушного облака английских кружев, украшавших корсаж. Ее талия, туго затянутая в малиновый шелк платья, притягивала Джулиана, сводя с ума, пробуждая в распаленном страстью воображении сладостные любовные грезы.

— Mapa, любовь моя! — хрипло простонал Джулиан, ослепленный ее красотой. Внезапно молодой человек позабыл о своем намерении держаться во время беседы с надменным спокойствием. Неведомая и непреодолимая сила бросила его к. Маре, он сжал ее в своих объятиях, вдыхая умопомрачительный аромат цветущих высокогорных лилий, исходивший от нежной шелковистой кожи. С его губ, ласкавших изгиб ее шеи, слетали пылкие слова;

— Мой Бог! Mapa, как ты прекрасна! Ты должна позволить мне любить тебя!

— Джулиан, оставьте меня в покое, — с нескрываемым раздражением отозвалась девушка. — Как вы нелепы! — с откровенной издевкой добавила она, отстраняясь.

Джулиан впился в нежный рот, пытаясь прервать поток злых насмешек, безжалостно обрушившихся на него. Поцелуй был долгим и страстным. Юноша приник к живительному роднику, как измученный жаждой путник, проделавший нелегкий путь по выжженной солнцем пустыне, сильные руки крепко сжимали хрупкое тело, не давая возможности ни вздохнуть, ни шевельнуться. Однако в ее прелестной груди сердце билось холодно и ровно. Mapa смотрела в окно поверх плеча Джулиана с оскорбительным безразличием, ему так и не удалось вызвать в душе девушки ответный порыв.

Молодой человек сдался и неохотно выпустил ее. Нахмурившись, он внимательно всматривался в нежное лицо, с изумлением понимая, что не обнаружил ни малейшего проблеска чувства.

— Я ничего не понимаю, — растерянно вымолвил Джулиан. — Неужели ты действительно ко мне равнодушна? Я отказываюсь в это верить. Со дня знакомства я не устаю повторять тебе о своей любви и преданности. Может быть, у меня есть более счастливый соперник? — ревниво поинтересовался он, дрожа от гнева.

Джулиан схватил Мару за плечи и пристально посмотрел в безжизненные и как будто полусонные глаза, теряясь и не находя объяснения внезапной перемене в ее настроении.

— Я уже все приготовил для путешествия во Францию. Моя яхта давно ждет в порту Саутгемптона и поднимет паруса в любую минуту. Мы проведем месяц в Париже, а потом отправимся в круиз по Средиземному морю. Наше плавание продлится столько, сколько ты пожелаешь. Мы можем бороздить моря и океаны, пока нам это не надоест.

Джулиан продолжал пытливо всматриваться в ее глаза, надеясь прочитать в них, что его слова пробудили в ней если не восторг, то хотя бы заинтересованность. Но Mapa лишь усмехнулась, презрительно пожала плечами и тряхнула золотистой гривой, соблазнительно обнажая плавный изгиб плеча.

Джулиан потупился, не желая замечать оскорбительной издевки в ее взгляде.

— Вы хотите сказать, пока я вам не надоем, не так ли, милорд? Обычно ведь так и случается в подобных ситуациях, — спокойно ответила Mapa, оправляя кружева на корсаже. — Но на этот раз мы поменяемся ролями. По правде говоря, мне до смерти наскучили ваши патетические излияния.

— Как? Я тебе наскучил? — пробормотал Джулиан, и болезненная гримаса исказила его красивое лицо.

Mapa окинула равнодушным взглядом этого высокого и широкоплечего двадцатилетнего юношу в великолепно пошитых брюках и тщательно подобранном жилете. Узкий сюртук подчеркивал массивность торса, а бледно-голубой шелковый галстук украшала золотая булавка. Лицо Джулиана, пылавшее сейчас от обиды и стыда, обычно озаряла беспечная, не лишенная самодовольства улыбка. Поистине среди признанных лондонских щеголей не было второго такого блистательного джентльмена.