Екатерина Вересова - Терпкое вино любви

Машина остановилась возле знакомого двухэтажного здания, и Ольга вслед за пожилым неприметным кагэбэшником вошла в его сумрачную прохладу. Пройдя десятка три метров по коридору, они завернули в ту же самую дверь, в которую заходили прошлый раз — Ольга сразу ее узнала. Кабинет лысого кагэбэшника нисколько не изменился, как, впрочем, и он сам.

— Здравствуйте, — приветствовал ее хозяин кабинета и жестом сделал знак неприметному, что тот может идти.

— Здравствуйте, — спокойно глядя прямо ему в глаза, отозвалась Ольга.

Теперь они были вдвоем, и никто не мешал их бессловесной дуэли взглядов. «Перестрелка» продолжалась с минуту.

— Вы не догадываетесь, по какому поводу я вас сюда пригласил? — спросил лысый.

— Нет, — коротко ответила Ольга и отвела взгляд.

— Теперь вам не удастся «спрятаться», как вы это сделали тогда в коридоре. А точнее, вы спрятали голову в песок. Как страус.

— Это миф, — сказала Ольга.

— Что — миф? — не понял кагэбэшник.

— Что страусы прячут головы в песок.

Про страусов ей когда-то рассказывал Миша Левин, он ведь учился на биофаке.

— Ладно, раз вы такая умная, оставим в покое страусов, — усмехнулся он, — и перейдем к живым людям.

Ольга подняла брови, но не стала говорить ему об отсутствии в его словах логики. «Наверное, он просто волнуется», — подумала она. Сама она нисколько не волновалась.

— Я вас слушаю, — сказала она.

— Что вы делали в ОВИРе? — задал свой первый вопрос кагэбэшник.

Ольга снова подняла на него слегка прищуренные глаза.

— Послушайте, вы же отлично знаете, что я делала в ОВИРе. Зачем вы — умный, взрослый человек — задаете мне такие детские вопросы? Неужели вам не жаль на это своего рабочего времени? Я уж не говорю про мое…

Как ни странно, кагэбэшник совершенно не разозлился на Ольгу за ее тираду.

— Что ж, согласен. Давайте опустим все формальности. К кому вы едете во Францию?

— Я обязана отвечать на этот вопрос?

— Да, обязаны.

— А если это касается моей личной жизни?

— Тогда тем более.

— Хорошо. Во Францию я еду к своему…

— Жениху?

— Этого я не говорила.

— Значит, любовнику?

— Нет, и это слово не подходит. К возлюбленному — хотя, наверное, это звучит старомодно…

— Отчего же… И каким же образом ваш «возлюбленный» передал вам приглашение?

— Он вложил его в письмо.

— Нет, меня интересует, как к вам попало это письмо.

— Ах, это… — Ольга поняла, что он хочет вытрясти из нее информацию про Валерия Павловича. — Но вы же, наверное, и это знаете. Меня вызвали в Москву телеграммой. Назначили встречу. Какая-то женщина, я ее видела первый раз в жизни, передала мне письмо и убежала. Вот и все. Кто она такая и каким образом к ней попало письмо от Мишеля, я не знаю.

— Значит, его зовут Мишель… Так-так…

— Мишель. А вы что, этого не знали?

— Почему же, знали.

— Значит, я не ошиблась — это вы перехватывали его письма ко мне?

— Вы поразительно догадливы. И настолько же любопытны, студентка Коломиец. Пока — студентка.

Ольга вскинула на него глаза.

— А вы меня больше не пугайте. Вы теперь меня ничем не испугаете, ясно? — презрительно процедила сквозь зубы она.

— Это почему же? — приподнял брови лысый.

— Вам действительно интересно?

— Мне все интересно.

— Тогда я вам скажу, но не для протокола, а просто… Потому что я люблю этого Мишеля. И все остальное меня не волнует.

— И даже ваша дальнейшая судьба? — склонил голову набок кагэбэшник.

— Да. Пусть я умру, пусть меня будут считать предателем Родины, но я все равно поеду к нему во Францию. А больше мне сказать вам нечего.

На некоторое время в кабинете воцарилась полная тишина. Было слышно, как на оконном стекле с жужжанием бьется муха, а в раковину за шкафом раз в десять секунд гулко капает вода. Наконец лысый взял со стола пачку сигарет и предложил Ольге:

— Курите?

— Иногда, — ответила она и взяла из пачки сигарету.

Почему-то, глядя в глаза Ольге, лысый майор не думал, что этой девушкой движут меркантильные цели. Впрочем, она ничего не скрывала. Очень вероятно, что она выйдет там замуж за своего Мишеля и не вернется больше в Россию. Майор оглядел ее склоненное к столу лицо с тонкими чертами, точеные плечи. Да, она идеально подошла бы на роль внештатного агента… Но такая не будет сотрудничать с органами. Наверное, именно таких в старые времена сжигали на кострах. Таких же, как эта Коломиец, — до безобразия честных, открытых, непокорных… «Да черт с ней, пусть едет в свою Францию, а то еще возьму грех на душу…» — подумал лысый майор и затушил сигарету.