Она бросила на него равнодушный взгляд.
- В магазине вчера побывала. - Внезапно в ее памяти веером вспыхнули красочные летние наряды - как распустившиеся яркие оранжерейные цветы - в отделе одежды для отдыха фирмы "Файлин". Она легко устояла против них, а купила лишь две пары рыжевато-коричневых шорт, две майки, тоже рыжеватую и белую, еще широкую зеленую юбку и пару туфель без каблуков. - Но зачем покупать одежду, которая не нужна?
- Понимаю, вы в любом случае не можете уезжать надолго. - Мэт подтолкнул свою сумку вперед.
Кейла сделала то же, с новой силой переживая абсурдность ситуации: "Что я здесь делаю?"
- Подходите, - сказал Мэт, - мы следующие.
Какое-то время ушло на уточнение посадочных мест, процедуру проверок и поиск нужных ворот для прохода на посадку. Но вот они заняли места в зале ожидания, и Кейла снова почувствовала себя как на иголках. Рев взлетающих самолетов придавал путешествию реальность, которую до этого она не вполне ощущала. По-настоящему она стала нервничать, когда объявили, что их рейс откладывается из-за обледенения самолета.
Какое счастье, что она взяла с собой уйму работы, - есть чем занять себя во время напряженного ожидания. Кейла открыла портфель, вытащила портативный компьютер и инвентарную книгу учета товаров в магазине в Балтиморе. Мэт тоже раскрыл свой портфель, разделенный, как оказалось, на ячейки, а в них изобретательно были вмонтированы миниатюрный компьютер, факс и телефон. Она погрузилась в свои цифры, он-в свои. Время шло;
Кейла просматривала колонки на маленьком экране, сознавая, что ровным счетом ничего не воспринимает. Рядом с ней маялся Мэт, тихонько покашливая и барабаня пальцами по бедрам.
И он, оказывается, не читает - серые глаза неподвижно смотрят на взлетную полосу. Задумчивость придает лицу грустное выражение.
Помимо воли взгляд Кейлы остановился на его губах: ведь было - она целовала этот рот, ощущала его тепло... Странно все-таки: вот двое, которые раньше целовались, теперь, десять лет спустя, сидят рядом в аэропорту и притворяются, что незнакомы...
Кейла уже очень жалела, что решилась на эту поездку. В сущности, внутренне она свободна. Но Мэт, оказывается, достаточно сильно ее затрагивает. Стоило ли подвергать себя такому болезненному эксперименту несколько дней быть все время рядом с ним?
Мысли се обратились к себе, к поре своей ранней юности. Три года она провела в Брайвуде, в частной академии для девушек, куда поступить ее убедил отец. А до того - самое обычное детство, рядовая муниципальная школа.
В Брайвуде она никогда не чувствовала себя на своем месте. Академия вовсе не такая уж привилегированная - большинство учащихся местные жители. Тем не менее многие ее однокашницы отличались высокомерием и заносчивостью, сильно заблуждаясь относительно своего положения в обществе. Процветали группировки, существовала болезненная вражда между входившими в них и теми, кто оставался за их пределами. Часть проблемы коренилась в том, что в составе академии были и старшие классы местной школы. Девочки, там учившиеся, образовали свои маленькие кланы еще до того, как перешли на старшие курсы.
"Эта Кейла еще и странноватая какая-то, чудачка..." - так о ней судили. А дело обстояло просто: после смерти дочери бабушка, погрузившись в свое горе, мало уделяла внимания внучке. Одежда и вообще весь внешний вид девушки ничуть не отвечали "современным" воззрениям подростков и молодежи на моду и "стильный" облик.
Оглядываясь на прошлое с высоты взрослости, Кейла подозревала, что даже самая модная и шикарная одежда не спасла бы ее тогда. Она нс считала себя хорошенькой - слишком проста, абсолютно обыкновенна. А в шестнадцать лет была попросту жалкой. Выросшая уже в то время до своего теперешнего роста (примерно метр семьдесят), веса, естественно, не набрала - меньше сорока пяти килограммов. Округлостей, притягивающих внимание, не имела, макияжем не пользовалась, а ее светлые волосы до плеч безжизненно висели и секлись от домашней завивки, которую она по глупости делала втайне от Рут. Но наихудшее воспоминание, сохранившееся в глубинах сознания, - скобы на зубах: толстые серебряные пластинки, блестевшие, как металлическая решетка у "бьюика" пятьдесят седьмого года, стоило ей открыть рот.
Как она умоляла бабушку не звонить мистеру Риду! Но Рут не послушалась: рождественский бал, ежегодно проводимый в загородном клубе по соседству с академией, - главное событие общественной жизни школы. Друга у Кейлы нет, и потому сопровождать ее на бал некому. А вот сын Филипа все равно проводит каникулы дома, скучает, наверно, отчаянно и будет рад случаю пойти на бал.
Читать дальше