Юлия Снегова - Карнавал страсти

Сережа пропел куплет и быстро протянул Насте микрофон. Действительно, это оказалось совсем несложно, наоборот, даже приятно. Насте было интересно испытать новые возможности своего голоса. Она пела нарочито хрипло, пыталась имитировать трубу, даже альт-саксофон, и, кажется, ей это удалось. Когда блюз закончился, ей аплодировали не только зрители, но и сами музыканты, а это что-нибудь да значило.

— Сережа, — спросила Настя, когда после выступления они с Сережей решили немного пройтись по ночному городу. Метро уже все равно закрылось, так что Настя могла не спешить. — Скажи мне, а почему ты не поешь только в джазе? Ведь я же вижу, что это тебе больше нравится, чем пение в «Цыганском дворе».

Сережа некоторое время молчал. Похоже, что ему не очень хотелось говорить на эту тему.

— Ну что значит «почему»? Потому что! — с вызовом ответил он. — Джазменам на постоянную работу в какой-нибудь клуб устроиться практически невозможно. Вот если бы я жил в Нью-Йорке или хотя бы Гамбурге. А тут? Питер для джаза глухое место. Хорошо если раз в две недели поработать удастся. Неужели ты думаешь, что на это можно прожить? Вот и приходится мусолить «Очи черные» изо дня в день. Ладно, — вздохнул он, — давай не будем о грустном. Слушай, а какие у тебя планы на ближайшую ночь? Да не пугайся ты, — засмеялся Сережа, заметив, как напряглась Настя, — я хочу предложить тебе нечто совершенно особенное. А именно прогулку по крышам.

— По крышам? — удивилась Настя.

— Ну да, — ответил Сережа, — это одно из самых любимых моих занятий. На сфинкс мы уже лазили, на велосипеде катались, пора и по крышам погулять. Пойдем, я проведу тебя своим любимым маршрутом.

Конечно же, Настя не смогла отказаться от столь фантастической прогулки. Тем более что Митя уехал, а значит, никому не нужно будет объяснять, почему она не ночевала дома.

— Обувь у тебя, конечно, неподходящая, — заметил Сережа, который был так уверен в Настином согласии, что даже не дождался ее ответа, — ну, ничего, дождя сейчас нет, крыши сухие, мы будем передвигаться осторожно.

Казалось, Сереже были известны все выходы на крыши этого города. Он привел Настю в ничем не примечательный подъезд старого дома, откуда можно было легко попасть на чердак. Держась за Сережину руку, Настя осторожно ступала в темноте между грудами всяческого хлама, в ее нос забилась годами копившаяся пыль.

— Кошмар, — воскликнула она, — как ты только тут ориентируешься? Ведь ничего же не видно.

— Ты забыла, что я Лев, — гордо ответил Сережа, — а значит, кошка. А мы, кошки, видим в темноте.

— И ходите сами по себе? — вставила Настя.

— Обычно да, но сегодня — с тобой. Вон, смотри, уже видны звезды.

Настя ничего пока не видела, зато почувствовала, как откуда-то справа на нее дохнуло ночной свежестью. Сережа подвел ее к узкому чердачному окну. Он вылез первым и протянул Насте руку. Она высунулась и тут же отпрянула — прямо перед ней скат крыши круто уходил вниз. Каким-то образом Сережа умудрялся непринужденно стоять и даже весело говорить ей:

— Ну не бойся же, давай, иди сюда. Не просидишь же ты всю ночь на этом чердаке?

Настя еще раз посмотрела на крышу, потом на свои модные туфли. Танцевать в них еще было можно, но лазить по крышам — никогда. Настя вздохнула и разулась, другого выхода у нее просто не было.

— Надеюсь, что на крышах нет битых бутылок, — сказала она.

— Твой путь будет усеян розами, — торжественно произнес Сережа, — нет, не розами, — поправился он, — звездами.

Звезды отсюда действительно казались удивительно близкими. Даже ближе, чем фонари, горящие внизу. Настя осторожно ступала по громыхающей жести, ощущая босыми ступнями холод гладкой поверхности.

Сережа вывел Настю на конек крыши, по которому они ступали друг за другом, ставя ноги по разные стороны конька. Сережа проделывал это виртуозно, видно было, что ходить так — вполне привычное для него занятие. Зато Настя умирала от страха и двигалась еле-еле. Но вот они прошли злополучное место и дошли до следующей крыши, которая вплотную примыкала к той, по которой Сережа вел Настю. Надо было только слегка подтянуться на руках, и вот наконец-то Настя почувствовала под ногами ровную поверхность.

— Ну все, самое трудное позади, — сказал Сережа, — дальше пойдем по плоским крышам.

— А как мы спустимся? — встревоженно спросила Настя, она не хотела второй раз изображать эквилибристку.

— Способов много, — ответил Сережа, — лучший из них — проникнуть в мою комнату через каминную трубу.