Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

Каждой клеточкой своего существа я жаждала услышать их слова, пока они говорили. Карна поднял вверх правую руку, показав пальцы. Подразумевал ли он под ними пять моих мужей? Затем он поднял указательный палец левой руки так, чтобы она смотрела на его шесть пальцев. Потом он сжал левую руку и уронил ее, словно камень. Кунти снова разразилась плачем. Она схватила его за руку так, что он не мог высвободиться, не причинив ей боль. Я увидела, как ее губы произнесли слово, которое я узнала, — ибо это было мое собственное имя — слово, которое ты всегда поймешь по губам. Драупади — она всегда называла меня так, хоть и знала, что я предпочитаю, когда ко мне обращаются по-другому.

Все мои прежние подозрения насчет нее вспыхнули снова. Что она говорила обо мне мужчине, который хотел стать моим мужем?

Карна погрузился в молчание. Сначала на его лице мелькнула нерешительность. Через некоторое время он вздохнул, будто пробуждаясь от сна. Он стряхнул ее руки, холодно поклонился и ушел, не сказав ни слова. Когда я проснулась, мне пришла в голову мысль, что он недостаточно был уверен в себе, чтобы говорить.

Кроме того, я осознала, что после того, как я увидела Карну во сне, я больше не злилась на него. Когда мои чувства к нему изменились? Я все еще хотела войны; все еще жаждала отомстить Дурьодхане и Духшасану. Но, когда я думала о Карне, я помнила только момент сваямвары, когда я произнесла слова, превратившие юношу с храбрым лицом в сурового мужчину.

Действительно, сердце невозможно понять.

Я мучительно думала, рассказать ли о своем сне мужьям или нет. Я чувствовала: то, что я видела во сне, произошло в реальности, хотя причина этого не становилась понятнее моему пробуждающемуся сознанию. В конце концов, я решила ничего не говорить. Я не хотела, чтобы они мучили себя, ломая голову над тем, почему их мать посетила самого сильного их противника. Теперь им нужно было сосредоточиться на других делах. Они должны были ожесточить свои сердца, чтобы выступить против родственников, которых они любили всю жизнь. Им нужно было вырвать чувство вины из своих душ. Чтобы совершить месть, которую они обещали мне, им нельзя было отступать, обременяя себя сомнениями, которые проснулись в моей душе, когда я видела необъяснимые слезы Кунти и слышала ее шепот: Возможно ли это?

К тому времени, как я прибыла в Курукшетру, армии уже заняли свои позиции, поскольку война должна была начаться на следующий день. Мои кости болели от тряски в повозке на протяжении всего пути из царства Матсья, и к этому моменту я впервые почувствовала всю тяжесть моих лет. Но никакая боль не могла погасить мое воодушевление. Кровь стучала у меня в венах. День, которого я страстно желала, лежа без сна на моей колючей постели в лесу и дробя сандаловое дерево, превращая его в пудру, в комнате Судешны — этот день отмщения наконец наступил.

Субхадре и Уттаре, которые приехали из далекой Дварки, было хуже, чем мне. Уттара была на третьем месяце тяжелой беременности. Несмотря на то что все мы упрашивали ее остаться дома, она отказалась. Ее несколько раз тошнило в повозке, и Субхадра заботилась о ней. Субхадра сказала мне по секрету, что она беспокоится за безопасность нерожденного ребенка Уттары. Но, глядя Уттаре в лицо, посеревшее, как сорванный лотос, никто не осмеливался бранить ее. Она так мало времени провела с Абхиманью и была так сильно влюблена в него. Приветствуя меня, она старательно прятала глаза. Когда она нечаянно их поднимала, вздрагивая от неожиданного звука, я видела, что они распухли оттого, что она долго плакала украдкой. Она знала, что ей не следует плакать: это было вредно для ее ребенка. Но что она могла поделать с ужасом, который рос внутри нее, до тех пор пока она не ощущала, что ее живот вот-вот взорвется? Ужас, о котором она не могла говорить, потому что это могло принести неудачу: что, если ее муж не выживет в войне?

Кунти прибыла последней. Она приехала из Хастинапура, и ей нужно было проехать наименьшее расстояние. Но она была такой изнуренной, что, выйдя из повозки, еле держалась на ногах. Я была поражена, увидев, как она состарилась. Ее волосы стали абсолютно седыми, лицо обрюзгло, и она шла, уныло сутулясь, опираясь на трость. В своем сне, который я видела всего несколько недель назад, она выглядела гораздо здоровее. Во время ее встречи с Карной произошло нечто, что довело ее до такого состояния. Я снова желала узнать, что это было и повлияло ли это на Карну таким же образом.