Читра Дивакаруни - Дворец иллюзий

— Он всегда был хвастуном!

Но я знала, что Карна не хвастался, как и всегда. Напротив, отдавая свое имущество бедным, он искупал свои преступления и обеспечивал себе место на небесах. Не важно, что он сказал, дабы поддержать уверенность Дурьодханы. Я понимала, что он не надеялся пережить эту войну. Да и, видимо, не хотел. Мое сердце сжималось, когда я думала об этом.

Людям нравится верить, что добродетель быстро вознаграждается, и их волнение есть плод их неправедности. Но все не так просто. Например, Бхишму, которого Кауравы выбрали своим главнокомандующим, обнаружили сидящим на белых камнях у Ганга на рассвете, и его шаль была влажной от ночной росы. Дхри, собиравшийся вести армию Пандавов, каждый день устраивал поединки с начальником охраны, пока не покрывался синяками и не выбивался из сил — и всё же не мог спать. Кунти стоически выдержала годы нашего изгнания в доме Видуры, но сейчас она заболела и ничего не могла есть. Когда Юдхиштхира попросил ее присоединиться к нам во дворце Вираты, она нашла какие-то невероятные отговорки. Даже благословение, посланное моим мужьям, когда они готовились к войне, было двусмысленно изложено. Она молилась за их победу и желала, чтобы им не пришлось проливать кровь своих братьев. «Братьев! — воскликнул Бхима, когда он услышал ее послание. — С каких пор эти хищники Кауравы были нашими братьями?» А Сахадева подумал, не использовал ли Дурьодхана Гандхари, чтобы промыть мозги их матери. Полумесяцы тьмы легли под глазами моих мужей. Арджуна, деливший в то время со мной ложе, вертелся во сне, хрипло говоря на языке, который я не узнавала, и звал Абхиманью по имени. Выходя в коридор ночью, я видела у окна Юдхиштхиру, который пристально всматривался в обесцвеченную луной траву. Ему тоже приснилась гора черепов. Но вот что еще он увидел во сне: на вершине горы восседал огромный блестящий трон, и на нем сидели пятеро Пандавов с победными кубками вина в руках. Когда они поднесли кубки к губам, напиток обернулся кровью.

А мне снились звери. Лошади без всадников ржали всю ночь, и белки их глаз сверкали в свете костра, слоны падали на колени, пронзительно трубя; шакалы крались сквозь дым с разорванными человеческими конечностями в зубах. И каждый раз я видела огромного серого филина, летящего в тяжелом воздухе, крылья которого заслоняли небо. Эти сны вызывали во мне необъяснимый ужас.

Я должна была попытаться понять, что они предсказывают. Надо было обсудить их со своими мужьями и предостеречь их соответствующим образом, убедить их осторожно ступать на этот путь, который скоро приведет к стольким смертям. Но я не хотела принимать во внимание ничего, что могло бы удержать меня от мести, которой я так долго ждала. Когда мои мужья, запинаясь, упоминали свои кошмары, я смеялась.

— Я не ожидала такого суеверия от главных героев Бхарата! — насмехалась я над ними. — Конечно, будет кровь. Конечно, будет смерть. Вы же кшатрии — не этому ли вы учились всю свою жизнь? И вы боитесь сейчас?

Что же им еще оставалось делать, как еще больше углубиться в подготовку к войне?

Боги были заняты своими приготовлениями, чтобы люди их не превзошли. Возможно, их впечатлили обеты Карны, а его решительность их беспокоила. В любом случае они избрали его для своих интриг. В результате задолго до того, как наши армии собрались в Курукушетре, появилась новая песня. Сидя на балконе Судешны и наматывая свои спутанные волосы на пальцы, я услышала эту песню, которая вызвала у меня противоречивые чувства.

Вот каким было содержание песни: «Бог солнца, избранный Карной, явился Карне во сне.

— Завтра, — предупредил Сурья, — царь богов придет к тебе в полдень, одетый, как брахман, чтобы попросить у тебя твои золотые доспехи и сережки. Но ты не должен отдавать их. Лишь они защищают тебя от двойных проклятий, которые преследуют тебя, как звери, идущие по следу своей добычи. Без них даже не надейся победить Арджуну или выжить в войне. Вот почему Индра хочет заполучить их.

Если эти новости и встревожили Карну, то он не показал этого.

— О великий, — сказал он, — сначала скажи мне, как я получил эти амулеты?

Колебался ли бог? Он сказал:

— Тебе дал их твой отец!

— Тогда скажи мне, — спросил Карна, — кто мой отец? И приглушенным тоном добавил: — И моя мать.

— Прости меня, — сказал бог солнца. — Мне запрещено произносить их имена. Ты достаточно скоро их узнаешь, хотя, возможно, это знание не принесет тебе радости.