Ким Уилкинз - Призрак острова 

Поразмыслив немного, Од нахмурилась.

— Видар, — сказала она. — А как зовут того волка, который — если слушать рассказы людей — проглотит Одина, когда наступит конец света? Ты — единственный, кто спасет его от неминуемой гибели. Так уготовано судьбой.

— Фенрир, — ответил Видар.

— Ладно, сейчас нужно думать о настоящем. — Она подошла к нему и коснулась его щеки. — Не вини себя, Видар. Характер человека меняется с течением жизни. Я знаю тебя как доброго и хорошего. Ты никогда не обращался плохо со мной.

Видар почувствовал слезы, подступившие к его глазам, и быстро отвернулся от Од.

— Спасибо тебе, Од, — сказал он, стараясь говорить твердо. — Я уже долго отдыхаю, и сейчас пора действовать снова. — Он встал и размял затекшие ноги. — Мне нужно приготовить оружие, при виде которого у Хеймдалла заледенеет кровь. — Он протянул ей свою тунику. — Од, ты принадлежишь Ванирам, а я не могу дотрагиваться до зуба под страхом смерти. Ты можешь развязать платок и помочь закрепить его на острие ножа?

— Конечно, — отозвалась Од, развязав платок.

Видар достал свой охотничий нож.

— Нам нужно туго привязать его, — сказал он и услышал громкий треск, эхом прокатившийся по комнате. Нож сломался. — Что произошло? — не понял Видар.

— Как только зуб дотронулся до ножа, он треснул, — сказала Од.

— Потому что он принадлежит мне, — ответил Видар, кивая. — Все ясно.

— Что ты будешь делать?

— Пойду отрежу новую палку для зуба.

— Все деревья, растущие в Асгарде, тоже принадлежат Асирам. Значит, произойдет то же самое.

— Тогда из чего же мне сделать оружие? Я не могу держать зуб в руке.

— Мой ткацкий станок, — сказала Од, показывая в угол комнаты, туда, где он стоял. — Он был сделан в Ванахейме. Мы можем разобрать его и закрепить зуб на узком конце палки. Пусть это не будет похоже на необыкновенно страшное оружие, но оно выполнит свою задачу.

Под руководством Видара Од привязала зуб. Новое оружие выглядело смешным, но в тот момент не было в Асгарде более страшного средства против Асира. В сердце снова поселилась надежда, и утреннее отчаяние растворилось в холодном небе.

— Ты поедешь со мной в Валяскьяльв? — спросил Видар, когда одевался. — Ты помогла бы мне, если бы я случайно уронил клык. К тому же кто-то должен отвести Арвака домой, когда я уйду.

Она натянуто улыбнулась.

— Я действительно нужна тебе? — спросила Од с надеждой в голосе.

Он выпрямился и посмотрел ей в глаза.

— Твоя помощь нужна мне, — сказал он, — я хотел бы сохранить свое самое лучшее воспоминание об Асгарде.

— Тогда я еду.

Сидя верхом на Арваке и обнимая Видара, Од позволила себе последнюю сладкую фантазию. Как будто он любил ее, и она обнимала его в вечернем свете уходящего солнца, а вокруг колосилась трава и благоухали цветы. А потом они как будто пошли на берег и любили друг друга, лежа на теплом песке. Когда лес начал сгущаться, она снова вернулась в реальность.

Видар собирался в Мидгард, чтобы стать смертным и любить женщину по имени Виктория. А Од вернется в дом Локи и будет жить с ним, пока он не устанет от нее. А потом? Бесполезно сражаться с судьбой. Когда Видар уедет, она превратит свое сердце в камень и будет жить в Асгарде, пока не закончится ее ссылка.

— Мы подождем здесь, — сказал Видар.

Из-за его спины она увидела Валяскьяльв, одну из колонн Бифроста, подсвеченную солнцем, и услышала грохот моря. Видар спрыгнул с лошади и уже в тысячный раз проверил нитку, вшитую в свою тунику. Он помог спрыгнуть Од, и она села на землю, наблюдая, как Видар снимает седло с Арвака. Потом он наклонился к Арваку и произнес шепотом:

— Я буду скучать по тебе, старина.

Од отвернулась, не в силах наблюдать эту трогательную сцену.

Видар сел рядом с ней. Он был бледный, и его руки дрожали.

— Тебе страшно? — спросила Од.

— Да, конечно.

Од посмотрела в сторону моста.

— А Хеймдалл там, если мост закрыт?

— Если его нет, я найду его и заставлю прийти.

Тени становились длиннее; в лесу начали появляться ночные насекомые. Сердце Од забилось учащеннее. Оставались считанные минуты, которые она проведет рядом с ним. Он встал, готовый идти дальше.

— Видар, — сказала она, с трудом глотая. — Я знаю, твои мысли сейчас далеко…

— А что такое, Од?

— Трудно ли уезжать, Видар? Трудно ли покидать дом, отдавать свое бессмертие и расставаться со всем, что ты когда-то знал?

Его глаза погрустнели.

— И да, и нет.