Итсасо Мадарьяга - Одинокие сердца

Они и в самом деле вскоре поехали в «Либерти». Там Виолетта без устали сновала по отделам и секциям, пока ей не удалось добиться того, чтобы ее дочь купила себе комплект «Кензо» — «очень удобный, в спортивном стиле и красивой расцветки». Этот комплект бросился Одри в глаза , и мать настояла на том, чтобы она его примерила. Ну что тут поделаешь! Комплект из брюк, рубашки и куртки пришелся Одри как раз впору, и в нем она казалась юной и беспечной.

— Смотри, ты стала похожа на тинейджера! Вот здорово! Я и сама рядом с тобой чувствую себя моложе! — воскликнула Виолетта, легонько хлопая в ладоши.

Когда Одри была еще совсем юной девушкой, ей не нравилась ее внешность. Она казалась слишком уж маленькой и худенькой, и в какой бы компании сверстников ни оказалась, на нее никто никогда не обращал внимания. Однако по мере того как Одри взрослела, ее инфантильная внешность стала ее главным достоинством, и все, кто не был с ней знаком, при встрече с ней неизменно ошибались относительно ее возраста. Забавнее же всего было то, что парни в возрасте двадцати с хвостиком лет, надеясь «подцепить» ее, вели себя с Одри как с ровесницей и даже пытались разговаривать покровительственным тоном. Одри иногда им подыгрывала, но когда какой-нибудь парень предлагал ей проводить ее домой, она неизменно отвечала:

— А вот об этом можешь не беспокоиться. За мной всегда приезжает папа — в любое время суток.

Подобного заявления, произнесенного самым что ни на есть невинным и непринужденным тоном, вполне хватало для того, чтобы у парня тут же пропало всякое желание ее провожать и вообще пытаться с ней сблизиться, и он начинал смотреть на нее сверху вниз с таким выражением лица, как будто ему вдруг очень сильно захотелось побыстрее с ней расстаться…

— Мама, и где, по-твоему, я буду это носить? — спросила Одри, разглядывая себя в большое — во весь рост — зеркало.

— Как это где? В долине Луары! Я уверена, что этот комплект пригодится тебе не раз и не два. Он веселенький и молодежный. И к тому же удобный. Кроме того, он очень даже подходит для вечернего времени суток, когда становится прохладнее, чем днем. — Виолетта не преминула перечислить все до единого достоинства комплекта. — Тебе явно необходимо его купить. И если ты этого не сделаешь, то это сделаю я. Причем без малейших сомнений. Я всегда говорила, что ты похожа на Натали Вуд.

Одри — демонстрируя неохоту, но в душе испытывая восторг — согласилась купить комплект и передала его продавщице, чтобы та его завернула.

— По правде говоря, я сама не понимаю, почему сейчас тебя послушалась. После того как наша поездка закончится, я никогда больше этого не надену.

— Никогда этого больше не наденешь! — воскликнула Виолетта, всплеснув руками. — Что за глупости! Давай, бери пакет, и пойдем перекусим, а не то я рассержусь и перестану с тобой нянчиться.

— Спасибо, что хоть предупредила. Не знала я, что хождение по магазинам так тебя преображает. Я не могла себе этого даже представить.

— Чего-чего ты не могла себе представить?.. — Виолетта, таща гору пакетов с покупками, выжидающе уставилась на дочь.

— Того, что ты можешь быть такой легкомысленной.

— Немножко легкомыслия — при условии, что только немножко, — никогда не помешает, девочка.

Возможно. Однако в душе Одри бушевала буря, и ей было не до легкомыслия. С каждой минутой в ней крепло ощущение того, что ее решение поехать в долину Луары было ошибкой. Впрочем, наверное, куда бы она ни решила сейчас поехать в своем навязчивом стремлении сбежать, любое ее решение окажется ошибочным, потому что удрать от самой себя и от жизни попросту невозможно. Бартон-он-де-Уотер ведь тоже, вполне возможно, не даст ей столь желанного успокоения, однако пока она этого не осознает. Именно это и заставило ее бросить работу — ощущение того, что все, что она раньше делала, было ошибкой. Одри в сердцах швырнула свою жизнь в мусорное ведро — так, как бросают, скомкав, лист бумаги, на котором, как выяснилось, была написана какая-то ерунда, — а затем, собрав чемоданы и запихнув их в багажник своего автомобиля, поехала в Бартон-он-де-Уотер, в полной уверенности, что единственное место, где ей сейчас понравится, — это долина реки Луары.

Одри полагала, что сможет обрести там спокойствие, необходимое для того, чтобы привести в порядок свои мысли и свою жизнь. Однако теперь ей начинало казаться, что она ошиблась, что и задуманная ею поездка, и хождение по лондонским магазинам, и вообще все, что с ней сейчас происходит, — это целая серия ошибок, следующих одна за другой. Тем не менее она уже не могла, как бывало в ее жизни раньше, повернуться и побежать назад, и поэтому ей придется провести субботу в столице, дожидаясь воскресенья. Только тогда она наконец-то покинет Лондон, чтобы затем в течение двух недель осматривать замки, посещать которые ей уже ни капельки не хочется, потому что, стоит ей только подумать о них, как это вызывает в ее душе острую боль. Долина Луары представляла собой романтическую местность, в которой Одри мысленно провела несколько удивительных дней вместе с Джоном: они вдвоем — в ее воображении — бродили по замкам и садам, обедали в восхитительных семейных ресторанах, где подавали незатейливые, но очень вкусные блюда… Они с Джоном то хохотали, то просто молча гуляли, взявшись за руки и не испытывая потребности что-либо говорить друг другу, потому что были счастливы уже оттого, что находятся рядом…