Анна Климова - Не покидай меня

— И позвонить ей невозможно? — криво усмехнулся Леня. — Смешно.

— Пока ничего лучшего я тебе предложить не могу. Пусть кушают, что дают. Я все выясню и перезвоню чуть позже. Согласен?

Леня молчал и не уходил, горемычно опустив голову. Потом произнес глухо и медленно:

— Я всегда думал, что этого никогда не произойдет. Мне казалось, что правила, по которым живут двое, не меняются… Слишком многое взвалил на нее, — он взглянул на Таисию с мольбой. — Скажи, где она? С ней все в порядке?

— Естественно, в порядке! — возмутилась Татка, но в глазах ее появилась тревога. — Езжай домой, Леня.

Он колебался. Ему казалось, что сделано недостаточно для того, чтобы увидеть жену, поговорить с ней и вернуть. Конечно, ему сначала хотелось замкнуться в смертельной обиде, расшвырять чувства к Ире, как ненужные вещи. Однако эта проклятая эсэмэска поселила в нем не просто тревогу, а настоящую панику. Ира не могла написать такие слова. Она бы предпочла все сказать в лицо, прямо и открыто, если бы была совершенно уверена в том, что поступает правильно. А этот электронный плевок — чуждая ей манера, в которой не было ни Иркиного спокойствия, ни честности.

Дома он застал Душечкину, которая варила детям пельмени. Вероника заперлась у себя, а Иван давал Римме советы относительно количества соли.

— Ну что? — спросила Римма, передавая ложку Ивану.

Сын тоже вопросительно смотрел на Леню.

— Они с Таисией о чем-то договорились. Сказала, что дала Ире ключи от своей дачи где-то за Москвой. Сказала, что Ира уехала на пару дней отдохнуть, — Леня пытался говорить бодрым голосом.

— Вот! Я же говорила, что все будет в порядке! — воскликнула Душечкина, потрепав Ивана по голове.

— Она нас бросила! Бросила! Бросила! Дядя Витя мне говорил, что у нее любовник! — услышали они истерический крик Вероники в коридоре. — И пельмени свои ешьте сами! Сколько угодно!

Потом оглушительно хлопнула дверью своей комнаты.

— Что еще за дядя Витя? — почти одними губами, беззвучно проартикулировала Римма.

Ваня ошеломленно смотрел на отца. Леня снял куртку, отдал ему и пошел к комнате Вероники.

За дверью слышались рыдания. Леня ужасно не любил слезы. Иногда он позорно сбегал к матери, только бы не слышать беспокойного плача маленькой дочери, способной кричать бесконечно и по любому поводу. Справляться со всеми этими маленькими трагедиями умела только Ира. Леня всегда отступал в сторону…

Он постучал в дверь и осторожно вошел. Вероника, свернувшись калачиком, лежала на кровати и рыдала. Горький, безутешный ее плач впервые пробудил в нем тоскливое ощущение жалости, а не раздражение.

Он приблизился, сел рядом и с настойчивостью, для себя неожиданной, привлек Веронику к себе.

— Папа, папочка!.. Зачем… Что мы сделали?..

Леня гладил ее по разметавшимся белокурым, как у него, волосам.

— Маленькая моя! Никушка, никто никого не бросал, слышишь меня? Мы с мамой немного поссорились, ну она и решила пару дней пожить у подруги. Вернее, поехала на поезде к ней на дачу. Если все будет хорошо, наша мама вернется. Слышишь? — он сам не мог удержаться от слез, но подавлял горький ком в горле.

— Ты ее не прогонишь? — взглянула на него дочь. Мокрое лицо ее было в этот момент похоже на младенческое.

— Что ты говоришь? Зачем выдумываешь? Никто никого выгонять не собирается! — Леня снова прижал дочь к себе, слыша ее тяжелое дыхание, ощущая нервное вздрагивание после рыданий. Его птенчик. Его Ника. Его победа над собственной трусостью и диктатом родителей.

— Ложись сейчас, солнышко, поспи. Хорошо? А я тебе сказку расскажу.

— Какую? — все еще всхлипывала Вероника, залезая под одеяло.

— Помнишь мультик про Ежика и Медвежонка? Вообще у них было много приключений. А я тебе расскажу о том, как они ждали весну.

…Там, где они жили, уже наступила осень, и целый день шел дождь. Несколько желтых листиков упало на землю. Сразу стало сыро и неуютно. «Вот и все, — подумал Ежик, выглядывая в маленькое окошко, по которому стекали струйки воды. — Скоро надо ложиться спать. До весны. А какая она — весна? Мама говорила, что весна — веселая и красивая. И всех вокруг она тоже делает веселыми и красивыми. Хотелось бы мне встретить ее первым. Взглянуть хоть глазком на то, как она приходит».

В это время в дверь постучал Медвежонок.

— Ежик! Ты дома? — тяжело дыша после быстрого бега, прокричал он.

— Дома. Весь день, — ответил Ежик, открывая дверь другу.

— Ты здоров? У тебя невеселый вид.