Кэтрин Кингсли: Ярчайшая мечта

Андре внимательно посмотрел на тщедушного ребенка, на смуглом лице которого проступила бледность. Мальчишка не казался настолько сильным, чтобы идти пешком – не говоря уж о том, чтобы проделать такой долгий путь.

– Удивительно… – пробормотал он. – Должно быть, что-то очень серьезное заставило его преодолеть долгую дорогу от Дембре и перевалить через горы.

– Может, настойчивое желание?

– Может быть. Хотя… Возможно, его рассказ – сплошная выдумка. Возможно, он охотился за нашей поклажей. В любом случае нам придется быть начеку все это время. – Андре переложил Али поближе к костру. – Сегодня ему лучше полежать у тепла. Я за ним присмотрю, а ты ложись спать.

– Уверен?.. – пробормотал Джозеф-Жан, не скрывая удивления.

– Да, уверен, – в раздражении ответил Андре. – Не беспокойся, я не зажарю его на завтрак. Может, я и бессердечный, но во мне еще осталось некоторое чувство приличия.

– Я и не думал намекать на…

– Спокойной ночи, Жо-Жан.

– Ну… как скажешь. Спокойной ночи.

Час спустя Джозеф-Жан приподнял полог у входа в палатку и выглянул наружу. Андре все так же сидел у костра с пледом на плечах. Сидел, глядя на мальчугана. Отсветы огня плясали на его лице, и сейчас он очень походил на своего отца.

«Позаботься о моем сыне, Джозеф-Жан, – вспомнились ему слова герцога. – Оставайся с ним по крайней мере до той поры, пока он не выздоровеет».

– Я присмотрю за ним, – прошептал Джозеф-Жан, – и буду оставаться с ним, пока он нуждается во мне.

Ох, если бы только Женевьева выкарабкалась тогда из болезни! Если бы только в те несколько последних месяцев ее здоровье улучшилось, а не наоборот… Андре ведь ничего не знал, находясь в своем Оксфорде и совершенствуясь в науках. А если бы он находился в комнате в те последние мгновения, когда герцог, тихо приговаривая, гладил лоб Женевьевы… О, тогда бы ему многое стало понятно.

«Вот и все, бедняжка, – прошептал герцог. – Смотри, Женевьева, ангелы стоят, ожидая тебя. Видишь? Доверься им. Пусть они перенесут тебя в объятия Господа».

При последнем вздохе Женевьева произнесла имя Андре. А он не услышал этого, потому что приехал часом позже.

Джозеф-Жан крепко зажмурился. Последовавшую затем сцену было невыносимо вспоминать. Андре походил тогда на смертельно раненное животное – набрасывался на любого, кто приближался к нему. Но жаркий гнев прорывался только вначале. А потом им овладел смертельный холод…

Джозеф-Жан открыл глаза. Андре по-прежнему не отводил взгляда от мальчишки. Судя по всему, ему так не удастся вылечить самого себя, хотя он и перенял от отца искусство врачевания. Детство он провел рядом с отцом, наблюдая, как тот лечил всех больных – и живших по соседству, и приезжавших издалека. Если кто-нибудь и мог помочь маленькому Али, так это Андре. Но будет удивительно, если он все-таки попытается заняться мальчуганом.

А впрочем… Сегодня у Андре был такой вид, будто древняя история перестала его интересовать. А вдруг турчонок-оборванец окажется тем самым худом, которое не бывает без добра? Что, если Андре вдруг воскреснет для жизни? О, тогда он, Джозеф-Жан, будет безмерно счастлив. И он сделает все возможное – только бы увидеть, как кузен повернется лицом к будущему.

Джозеф-Жан засветил лампу и принялся за письмо тем людям, чьи имена Андре отказывался даже упоминать. А потом, читая молитвы на ночь, он добавил еще одну – за жизнь мальчика. Хватит с них смертей!

Али заворочалась во сне и вздохнула, полная счастья. Просыпаться ужасно не хотелось. Во сне было тепло и безопасно. Никто не гнался за ней и не подкарауливал в темноте, чтобы убить. Уже давно ей не снились такие приятные сны… А еще во сне потрескивал огонь… и доносился запах пищи.

Кто-то дотронулся до ее щеки. В какой-то момент она с ужасом подумала, что ей так и не удалось сбежать из деревни дяди и что Хаджи отдаст ее в руки туркоманов. Али чуть не закричала, но, в ужасе открыв глаза, тотчас же все вспомнила.

Над ней наклонился тот самый чужеземец – высокий эфенди с черными волосами и странными серо-зелеными глазами. И он протягивал ей чашку.

– Пей, – сказал он. И голос у него был довольно низкий.

Али попыталась приподняться, но ничего не вышло – голова закружилась. Но тут чужеземец подхватил ее, обняв за плечи, и повторил:

– Пей. Это сладкий чай с целебными травами. Тебе станет легче.

Али подчинилась и с удовольствием глотнула горячего питья. А потом вдруг сообразила, что она закутана в плед и что впервые за несколько недель ей было тепло.