Вадим Андреев - Встреча влюбленных

— Не тронь его! — потребовала Анита.

— Я же спасаю его! — ехидно ответил Авенаш. — А что это моя жена так побледнела?

— Не стреляй! Не убивай! — стала умолять негодяя бедняжка.

— Сейчас твой ненаглядный подохнет!

— Отдай пистолет! — Анита вцепилась в руку Авенаша, но тот грубо и сильно оттолкнул ее.

— Убери руку! Отцепись, тварь! — закричал он, толкая ногой плачущую Аниту.

Она упала.

— Негодяй!..

— Оставь ее, убийца! — раздался за его спиной возглас Бету.

Авенаш хотел оглянуться, но Бахадур сбил его с ног, и они, схватившись, покатились по полу, поднимая пыль.

Запахло горелой шерстью.

Гафур, не укрывшийся от зоркого глаза Бету, снова подкрадывался к фокуснику с кирпаном и пистолетом в руках.

— Отец! Сзади опасность! — предупредил мальчик.

Они встали за колонну и увидели, как с гулом и издав звук, похожий на взрыв противотанковой гранаты, еще одна горящая балка обрушилась на убийцу и придавила его.

Когда немного рассеялся дым, Авенаш, весь исцарапанный и окровавленный, в разорванной рубашке, увидел раздавленное тело Гафура и затравленно посмотрел на Берджу, который держал его под прицелом.

— Помогите! На помощь! — раздался пронзительный крик Кишори, которую ужалила черная кобра.

— Что делать? Что мне делать? — заметался Авенаш, не обращая внимания на крики умирающей матери. Не замечая направленного на него дула пистолета, он бросился бежать, но услышал голос Аниты:

— Моя дочь отомстит тебе!

Он оглянулся и увидел Алаку, Бету и Берджу.

«Неужели это ее дочь?» — подумал Авенаш и перевел взгляд на Аниту, которая пристально и презрительно смотрела на бывшего мужа. Он попытался снова бежать, но не смог: его ноги словно приросли к земле.

Алака с презрением смотрела на злодея, который хотел из-за богатства убить их.

— Божанди! — тихо позвала девочка. — Догони его. Это враг нашей семьи!

— Такие, как ты, не должны жить на свете! — поддержал ее Берджу.

В это мгновение на Авенаша свалилась тлеющая головня, от которой загорелись лохмотья его изодранной рубашки. Издав дикий вопль, он стремительно понесся прочь.

— Смерть его догонит! — грустно сказал Берджу.

Пробежав метров двадцать, Авенаш упал. Божанди бросила на его пылающую рубашку факел, который ярко вспыхнул, но Авенаш уже не чувствовал боли.

Семейство уличного фокусника Берджу, вышедшее из боя без потерь, если не считать легких ран, покинуло зловещие развалины, где вовсю бушевал пожар, предоставив во всем разбираться подоспевшим врачам и полицейским.

Они вышли на улицу. Вокруг шумел праздник. Толпы разодетых горожан с флейтами, бубнами и барабанами двигались им навстречу.

— Отец, может быть, мы посмотрим хотя бы одно представление? Жалко, что поучаствовать нам уже не придется! — сказал Бету.

— Конечно, посмотрим! — отозвался Берджу. — А вот насчет участия, мне кажется, жалеть не стоит. Только что мы были участниками такого представления, которое вряд ли скоро забудется.

Берджу обнял мальчика, по лицу которого лились слезы.

— Не надо, Бету, ты же мужчина! — успокаивал его отец. — А то мама тоже расстроится. Я вижу, что у нее глаза «на мокром месте», — артист с нежностью посмотрел на жену, которая ответила ему долгим благодарным взглядом.

Храбрый боец Бахадур, закрутив кольцом свой пушистый хвост и навострив уши, трусил справа от своего великого хозяина и друга. Его глаза слезились. Божанди ехала на нем верхом, грустно опустив голову.

Они подошли к помосту Рамлилы. На сцене была Сита — воплощение идеала женственности, образец для подражания, который с детства ставится в пример каждой индийской девочке. Сита — нежная, верная и страдающая жена, стойко переносящая нравственные муки, покорила всех, заставив плакать не только женщин, но и мужчин, пришедших на площадь.

Но когда на сцену выскочил Хануман и начал выкорчевывать сад Раваны, все захлопали в ладоши, закричали и запрыгали от восторга.

Настроение толпы, не поддаться которому было невозможно, захватило всех присутствующих.

— Пора уходить! — наконец сказал Берджу. — Скоро утро.

— Да, да! Пора! — спохватилась Анита и вспомнила, что Берджу ранен, но не стала напоминать ему об этом.

В шумном праздничном потоке людей, среди иллюминаций, бенгальских огней, ракет и фейерверков они вскоре добрались до дома. Все так устали от всего, что выпало им пережить за последние тревожные дни, что сразу уснули глубоким сном.