Ален жестко усмехнулся.
- Нет, сэр, не хочу, мне плохо при одной мысли о ней.
- Тогда, почему?
- Есть одна маленькая девочка. Чудный ребенок, дочь моей подруги. Мы как-то говорили с ней о признании ошибок. Она думала, что ее мать могла бы воспользоваться своим влиянием, чтобы избавить ее от неприятностей. - Он пожал плечами. - Тот разговор стал одной из причин моего возвращения и решения ответить за содеянное.
Глаза отца смягчились.
- Ты так и не женился?
- Нет, сэр. На моей совести было достаточно грехов.
А ведь Надя ответила бы "да" на его предложение. И что тогда? Взяла бы имя покойника, даже не зная об этом? Любила бы мужчину, который постоянно обманывает ее?
Ален протянул руку отцу.
- Спасибо, что пришли, сэр. Приятно было встретиться.
Лицо отца вытянулось, руки он не подал, но Ален продолжал твердо глядеть на него.
- Очень сожалею, что подвел вас, сэр. Надеюсь, в один прекрасный день вы простите меня.
- При одном условии, - ответил отец, протягивая наконец ему руку, - что ты тоже простишь меня.
Ален помедлил, прежде чем ответить:
- Договорились.
Это было долгое рукопожатие. Оба мужчины улыбались. На глаза Георга Лейтона-третьего навернулись слезы.
Надя напечатала материал на первой полосе - историю окружного врача Смита. Рассказала о постоянной работе без отдыха и бесконечном поиске новых методов лечения таких пациентов, как Эдда и Морроу, о безмерной доброте, которую Ален умудрялся скрывать, об успехах, достигнутых в неимоверно трудных условиях. Надя даже раскопала, что он анонимно вложил половину своей зарплаты в качестве взносов в фонд "скорой помощи", что Ален лечил многих больных и выезжал по вызовам и вовсе бесплатно.
...Когда Алена ввели в зал суда, стол судьи ломился от писем с почтовым штемпелем Миртла, которые умоляли о снисходительности. Известный во всем штате своей жестокостью судья зачитал некоторые из писем для протокола, упомянул о других.
Как и обещал окружной прокурор, судья дал ему год за непреднамеренное убийство, но отложил исполнение приговора. Однако появилось дополнительное обвинение - уклонение от судебного преследования. Окружной прокурор и Толливер долго спорили, но пришли к соглашению - два года условно.
Судья приговорил Алена к двум годам тюрьмы.
Глава 15
Надя опоздала на летучку. Новый учитель музыки Элли жил в соседнем городке, и мать и дочь проделывали два раза в неделю по двадцать миль, чтобы не бросать занятия.
Сегодня был как раз один из таких дней. К тому же на обратном пути их порядочно задержала авария на дороге, происшедшая с одним из тройных трейлеров. Новехонькая "скорая помощь" доставила пострадавшего водителя грузовика в больницу быстрее вертолета.
- Итак, начнем с первой полосы, - начала Надя летучку. Дорожно-транспортное происшествие с фотографией пойдет в центре.
Ответом ей было общее напряженное молчание.
- В чем дело?
Реджи кашлянул и протянул ей листок бумаги.
- Это получено по телеграфу, пока тебя не было.
У Нади потемнело в глазах. Она вдруг почувствовала более острую боль, чем во время приступа. Два года, повторила она про себя. Как сможет выдержать их такой чувствительный человек, как Ален? А она?
На лицах своих коллег она заметила сочувствие и жалость. Надя сделала глубокий вдох и подавила желание закричать. Она была так уверена, что письма и петиции произведут впечатление. Она всегда так верила в силу печати и на этот раз ошиблась.
Комок слез застрял в горле, и она произнесла:
- Я... Это конечно, главная новость. Если никто не возражает.
Никто не возражал.
- Что мы можем дать для иллюстрации?
Поколебавшись, фотокор Нора достала из папки только что переданную фотографию.
- Вот эта годится?
Фото было сделано всего несколько часов назад в тот момент, когда Алена выводили из зала суда. Его большие руки - такие уверенные, нежные и ласковые были закованы в наручники и пристегнуты к цепи на талии.
- Нет, - жестко отвергла она. - Только не это. Это не тот человек, которого мы знали и которого так любила Надя перебрала фотографии из газетного архива. Их оказалось немного.
- Дадим фото, где он танцует с Эддой в день ее семидесятилетия.
Фотокор снял его смеющимся над чем-то, сказанном Эддой, с глазами, полными любви к его самой беспокойной пациентке.
- Согласна, - живо откликнулась Анна.
- И я, - подтвердил Реджи. - Никто в городе не считает дока преступником.
- Смешно думать о нем иначе, только - наш любимый доктор, - подчеркнула Бетти.
Читать дальше