Мэри Хилстрем - Немеркнущие надежды

- Не скажу, но так оно и есть.

Ее рот чуть округлился, на щеках тут же появились ямочки-близнецы, а у него снова разыгралось воображение. Несколько украденных поцелуев вчера ночью, повторенные сегодня утром. Теперь ему захотелось, чтобы Надя сама предложила ему свои мягкие губы.

- Я заметил, что вы нечасто упоминаете отца Элли. Да и она тоже.

- Фред мало значил в ее жизни.

- Он вроде работает в Европе?

- Да, в известной телекомпании. Как я поняла, он пользуется там большим успехом.

- Это вас задевает?

- Уже нет. Но я долго считала его виноватым во многом. Даже в том, в чем и не было его вины.

- Например?

- Например, в моем переходе на телевидение, хотя моя первая любовь газета.

- Но разве лидирует в информационном деле не телевидение?

- Не для дочери Робертсона. Он присвистнул.

- Того Робертсона, что удостоился двух премий Пулитцера и появился на обложке "Таймса"?

- Того самого. Отец спланировал мое будущее: университет, практика в газете и затем небольшая колонка на женской полосе, пока я не буду готова взяться за "крутые" новости.

- А ваш бывший муж? Тоже часть папиного плана?

- Отнюдь. Иногда мне кажется, что поэтому-то я и вышла замуж за Фреда. Отец считал, что телеобозреватели немногим лучше актеров, зачитывающих тексты.

- Проклятое наследование семейной профессии. По себе знаю.

Выражение ее лица смягчилось.

- Ваш отец, должно быть, жутко расстроился, когда вы посвятили себя медицине, а не угледобыче.

- Так оно и было примерно. Почувствовав, что ему не по себе, Надя опустила глаза.

- Я часто говорю себе, что отец гордился бы мною, узнав, что я издатель "Пресс". Ну разумеется, в те дни, когда все идет как задумано.

Ален припомнил выражение глаз отца в их последнюю встречу. Ему не хватило бы и нескольких жизней на совершение чего-то такого, чем мог бы гордиться отец.

Не в силах усидеть на месте, Ален встал и потянулся. Удивившись, Надя тоже поднялась со стула.

- Я вас вполне понимаю. У вас был долгий и трудный день.

Обрамляющие его рот линии обозначились резче.

- Это надо понимать как намек, что пора прощаться?

Надю удивило ощущение разочарования, словно оказались обманутыми ее надежды на еще один поцелуй.

- Я принесу ваше пальто.

- Не беспокойтесь, я знаю, где оно. - Ален приблизился к ней с таким решительным выражением лица, что у нее перехватило дыхание.

Он взял ее руки и положил их себе на плечи, потом обнял за шею.

- Спасибо за полуночную кормежку, - хрипло произнес он.

- Не за что. - Надя жаждала его поцелуя, а он не спешил.

- Значит ли это, что я и дальше могу заходить к вам?

- Разве что со своей провизией - мне вас не прокормить.

Пальцы Алена перебирали завитки ее волос, нежно касались кожи, вызывая у нее легкую дрожь. Ей так хотелось прижаться к нему, прильнуть к его губам.

Ощущение власти над мужчиной было новым для нее. Ее отец, Фред и продюсер программы новостей, в которого она была влюблена несколько лет назад, были мужчинами сильными, волевыми 1.и избалованными успехом. Так соблазнительно было укрыться в их тени, пока она не сообразила, как много она отдавала всякий раз, когда говорила "да" вместо "нет".

Вам лучше уйти, - прошептала Надя. Ну если вы так хотите, - проворчал доктор Смит.

Догадался бы лучше прижать свои губы к моим, думала она. Решился бы и взял на себя ответственность. Как Фред, когда-то подсказал ее внутренний голос. Как папа.

Надя протянула ему руку.

- Вы должны понять - у меня есть свое дело, обязанности. Элли и газета. Ален нахмурился.

- Можете не щадить моего самолюбия. Я уже большой мальчик. Меня выгоняли и раньше.

- Я вас не выгоняю.

У него дернулся уголок рта.

- Называйте это как хотите. Я спросил - вы отказали. Разговор окончен.

Надя сжала губы. Никогда еще ей не попадался столь трудный мужчина. Столь своенравный. И отчаянно жаждущий любви.

- Теперь, когда все сказано, может, вы забудете о своей непомерной гордости и поцелуете меня?

Глава 9

Алена ввела в заблуждение дрожь в голосе Нади. Чего он уж совсем не ожидал, так это того, что она может остерегаться близости.

Она почти упала в его объятия, и он застонал. Ощущения были столь приятны, что их не хотелось прерывать.

Руки женщины ласкали его лицо, шею, гладили волосы. И Ален убеждал себя, что может обойтись без этого? И обходился столько лет!

- Медленно, быстро? Как ты предпочитаешь? Надя беспомощно застонала, потом прошептала:

- Медленно. Я уже все забыла. Его губы приоткрылись, а в глазах засветилась обаятельная улыбка.