Ролейн Хочстэйн: Невинные обманы

- О чем ты говоришь? - гневно рявкнул он. Кейт коротко вздохнула и проглотила комок в горле.

- Вскоре после твоего отъезда я поняла, что была не права. Я отправила тебе письмо, но у меня не было сил ждать, пока ты его получишь. Той же ночью я позвонила тебе домой, но мне ответила Лизбет. Я сразу узнала ее голос, и я слышала, как ты разговаривал с ней. Она сказала... - У Кейт пере хватило горло. - Она сказала: "Поторопись, Вилли, мальчик, я жду!" И я повесила трубку...

Уилл пробормотал пару слов по-французски, о смысле которых Кейт могла только догадываться.

- И ты поверила, что я лег с ней в постель после того, как провел с тобой ночь? Ты так думаешь обо мне?

- А что мне оставалось? - тихонько спросила Кейт. - Это было в час ночи... Он застонал.

- Да, - наконец уныло произнес он. - Я все понял. Но как говорится в старом анекдоте, "это совсем не то, что ты думаешь". Я расскажу тебе, как все было на самом деле. И тебе придется поверить мне, - яростно прибавил он, - потому что это правда!

- Я поверю тебе...

Кейт устало откинулся на спинку огромного дивана. Конечно, она поверит ему. Лгать друг другу больше не имело смысла.

Уилл оттолкнул стул и сел на диван рядом с ней. Он не притронулся к ней, зажал ладони между коленями и уставился на свои носки, словно хотел запомнить их на всю жизнь.

В конце концов он вымолвил:

- Когда я приехал в Париж, у меня не было сил возвращаться в пустую квартиру. Джимбо - твой отец - должен был прилететь только через неделю. Сначала я зашел к ребятам на вычислительный центр и попросил их срочно скопировать взятый взаймы диск, а потом отослать его тебе. Я оставил им свою карточку и адрес гостиницы.

Так вот почему диск вернулся без письма! Она глубоко вздохнула, и он вопросительно посмотрел на нее.

- Продолжай, - сказала она.

- Потом я зашел в кино и смотрел все подряд, не слишком понимая, о чем идет речь. Потом несколько часов шатался по улицам, пытаясь понять, чем я заслужил твою ненависть, и разрываясь от злости, обиды и страшного отчаяния. А потом я оказался в своем любимом ресторане, немного поел и как следует надрался. Было уже поздно, и я совсем было собрался идти домой, как вдруг ввалилась Лизбет, по своему обыкновению сияя глазами и размахивая гривой. Она была с компанией, но бросила ее и прилипла ко мне. Оказалось, что она едет на книжную ярмарку в Монте-Карло. У моих издателей был там свой стенд, и они собирались представлять мой новый детектив. Она сказала, что мое личное присутствие может здорово помочь успеху книги, и предложила поехать вместе. Мне было все равно, и я подумал: какого черта, почему бы и нет? Я привез ее к себе и попросил подождать, пока я переоденусь и слегка умоюсь. А потом мы ехали всю ночь. - Он яростно сверкнул глазами. - Ты веришь мне?

Она слегка улыбнулась ему:

- Верю.

- Что ж, уже лучше, - криво усмехнулся Уилл. - Продолжение следует... В Монте-Карло Лизбет заключила с одним богатым американцем договор о съемках фильма по моей книге и через два дня вернулась с ним в Париж. Я остался один как перст, но встретил старых дружков, просадил кучу денег в казино и пил не просыхая - короче, использовал все средства от несчастной любви. Вчера утром я встал вдрызг больной и понял, что вся эта чушь собачья ни черта не помогает. Я сел на поезд и уехал. Приезжаю домой, открываю дверь, включаю автоответчик и выслушиваю сообщение от Лизбет. Она заключила с американцем очень выгодный контракт, который я должен был подписать, и спрашивала, когда можно будет ко мне заехать. Я позвонил. Она приехала, побыла полчаса и отбыла к своему американцу. А сегодня утром я наконец добрался до горы писем, разыскал твое и тут же помчался в гостиницу. Остальное ты знаешь.

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате. Потом он резко остановился перед Кейт и мрачно потребовал:

- А теперь рассказывай, что было с тобой! Она похлопала по дивану.

- Садись рядом. Я не могу говорить, пока ты мечешься, как тигр в клетке.

- А я и есть тигр, - пробурчал он, садясь в дальний угол и по-прежнему не прикасаясь к ней.

Кейт принялась внимательно разглядывать свои руки.

- Я мало что могу добавить, - начала она. - Гордиться нечем. Из-за отца я чуть не сошла с ума. Я обожала его, верила ему, а когда он ушел, не сказав ни слова, я решила, что он предал меня. Это мучило куда сильнее, чем рассказы матери о том, что он оставил нас без денег. И я верила этому, пока Бекки не рассказала мне всю правду. За долгие годы это убеждение въелось мне в печенки. Вот почему я не могла ни говорить, ни даже думать о нем. Я убедила себя, что ненавижу его. И когда я услышала, что ты близкий ему человек и что он послал тебя разузнать обо мне, я.., я полезла на стенку, ослепла и оглохла от злости. Прости меня, Уилл, это было ужасно...