Ролейн Хочстэйн - Невинные обманы

Никогда в жизни Кейт не подслушивала у дверей, ей омерзительна даже мысль об этом, но сейчас, словно подталкиваемая какой-то посторонней силой, она встает и идет в холл.

Дверь в столовую приоткрыта, и из комнаты ясно доносится голос Бекки:

- Это не дело. Вера! Джеймс действительно ушел от тебя. Ты должна это понять. Со временем ты смиришься с этой мыслью. От многих женщин уходят мужья, это случается сплошь и рядом. Джеймс вовсе не был чудовищем: я уверена, что он оставил вам кое-что. Со временем все выяснится само собой.

Потом звучит голос мамы, неузнаваемо резкий и ожесточенный:

- Я продам дом, куплю где-нибудь дешевую квартиру и буду искать работу. Я посвящу всю свою жизнь Кэтрин. Я своими руками заработаю ей на все необходимое. И я сделаю это одна!

Кейт чувствует, как кровь леденеет в ее жилах. Это не правда, это не может быть правдой! Папочка никогда не бросит их, это дурной сон. Ее замечательный, обожаемый отец! Она вновь слышит его голос: "И я люблю тебя, Кэтти. Никогда не сомневайся в этом".

Она открывает дверь и видит их обеих как в тумане: мать в черном платье, выпрямившуюся на тяжелом стуле, и наклонившуюся к ней Бекки, руки которой лежат на полированном столе.

Их лица оборачиваются к ней. Она бежит через всю комнату, бросается к ногам матери, хватается за ее платье.

- Мама, ведь это ошибка? Скажи, что это ошибка. Пожалуйста, пожалуйста, скажи... - Она рыдает, не в силах владеть собой. - Он не мог, не мог бросить нас. Или мог?

Лицо матери - ледяная маска.

- Это правда, Кэтрин. Твой отец ушел навсегда. Теперь нас только двое - ты и я.

- Как он мог уйти? Он не мог, он любит нас! У матери страшно искажается рот.

- О нет, кажется, он любит кого-то другого. Бекки обходит стол, обнимает Кейт и ведет с собой.

- Пойдем, детка, заварим чай.

Милая, практичная Бекки, подумала Кейт, вспоминая наступившие вскоре страшные дни. Бекки делала все, что могла, но не в ее силах было облегчить боль. Как она вообще вспомнила о Бекки? Гораздо лучше ей запомнилась мать: с трагическим лицом она бродила по дому, как привидение, чистя и полируя все, что попадалось ей под руку.

Сначала Кейт не могла заставить себя поверить в это. Папочка скоро вернется, и все пойдет по-прежнему. Но он не вернулся.

Дом продали, за часть полученных денег купили маленькую квартирку в Хорнси, а остатка вполне хватало на жизнь. Прошло несколько месяцев. Она готовилась к выпускным экзаменам, уже не бегала к двери при приближении почтальона, и ей перестали слышаться шаги отца в холле тесной квартирки, заменившей дом, в котором она выросла.

А теплое, любящее сердце, когда-то отданное отцу, превратилось в кусок льда.

Она очень жалела мать, в юности пыталась сделать для нее все, что было в ее силах, готовила ей ужин, когда мать поздно возвращалась от стариков, у которых она проводила долгие часы, зарабатывая деньги на красивое платье для дочери или заграничную поездку с классом в каникулы. Когда Бекки в один из частых приездов предложила матери обратиться за помощью в службу социального обеспечения, то тут же впала в немилость. Мать гордо заявила ей, что не нуждается ни в чьем милосердии. Она должна была стать Кэтрин и матерью, и отцом.

Когда Кейт закончила школу, она попыталась убедить мать работать поменьше. Девушка заявила, что не будет поступать в колледж, а пойдет на курсы секретарей, чтобы скорее начать зарабатывать, но мать и слышать об этом не хотела. Даже тогда, когда Кейт закончила колледж и поступила на службу, мать все еще продолжала работать.

- Нам нужны деньги, - доказывала она. - Мы купим маленький домик и уедем из этой дрянной квартиры.

Однажды Кейт и Бекки поговорили об этом и впервые не сошлись во мнениях. Кейт стало беспокоить здоровье матери.

- Она очень устает. Слишком много работает она в доме у этих стариков, - сказала девушка. - И что она держится за свою богадельню, когда я сама работаю? Мы могли бы вполне прилично прожить на мое жалованье.

К ее удивлению, у Бекки эти мысли не вызвали сочувствия.

- Кейт, дорогая, давай посмотрим правде в глаза, - недовольно сказала она. - Знаешь ли, твоей матери всегда нравилось разыгрывать из себя великомученицу.

Уязвленная Кейт ринулась на защиту мамочки.

- Ей не нужно разыгрывать великомученицу, - вспыхнула девушка. - Она действительно мученица, как и всякая женщина, от которой уходит муж, бросая ее без гроша в кармане и с дочерью, которую нужно содержать. И она действительно содержала меня: она отдала мне все.